Медальон! Чонгук подарил мне серебряный медальон, когда мы с ним были в Японии!..

Долгожданный проблеск воспоминаний и последовавшая за ним новая вспышка боли в груди заставила меня резко распахнуть глаза, и я села на постели, судорожно хватая ртом воздух.

Его тихий ласковый голос все ещё эхом отдавался у меня в голове, и я обняла себя руками, всхлипнув, и на краткий миг мне показалось, что я вновь ощутила успокаивающее тепло родных обьятий брата.

Голова раскалывалась от слез и начавших возвращаться воспоминаний и, с трудом поднявшись с кровати, я подошла к зеркалу, на котором стояла моя шкатулка с украшениями, ни на что особо не надеясь, но когда подняла крышку, горячие слезы снова заструились по моим щекам.

Серебряный медальон в форме сердца на тонкой сверкающей цепочке, которого у меня точно не было до этого лета, лежал рядом с таким же изящным небольшим перстнем, доказывая, что я не сошла с ума, что это действительно было правдой.

Протянув руку, я осторожно коснулась прохладного металла ,и маленькое серебряное сердце в моей ладони тут же нагрелось, словно став живым.

Я зажмурилась, сделав глубокий вдох и пытаясь успокоиться, и застегнула цепочку на шее, ощутив, как вдруг тепло и спокойно стало на сердце, словно впервые за все это время ледяной холод, намертво сковавший его после смерти Чонгука, немного отступил. Глядя в зеркало на свое отражение, я осторожно коснулась маленького кулона кончиками пальцев. Голова закружилась ,и я прикрыла глаза, вцепившись в край стола, чтоб устоять на внезапно ослабевших ногах, представив, что Чонгук обнимает меня со спины ,и его тепло обволакивает меня с головы до ног. И это видение было настолько ярким, что на какой-то миг мне действительно показалось, что он стоял рядом со мной, крепко обнимая. Но когда я открыла глаза, ощущение его успокаивающего присутствия исчезло.

И я снова осталась одна.

И, не в силах больше выносить это сводящее с ума одиночество, я бросилась прочь из своей спальни, почти бегом добравшись до комнаты, в которую думала, больше никогда не зайду и, не дав себе передумать, решительно распахнула дверь спальни брата.

Его пустая комната встретила меня тишиной и покоем, но в моей душе бушевала настоящая буря. Я замерла на пороге, все ещё не решаясь войти, а разбуженные волны воспоминаний все никак не желали успокаиваться, и все лишь усугублялось тем, что я прекрасно помнила, как много ночей провела в его спальне после смерти мамы.

Этих воспоминаний никто не мог у меня отнять, но теперь они причиняли едва ли не больше боли, чем те, которых я не помнила.

Осторожно прикрыв дверь, я прошла вглубь спальни Чонгука, чувствуя, как меня со всех сторон обволакивает все ещё витавший здесь аромат летней ночи и свежего ветра, что остался со мной, заблудившись в моих волосах и навсегда сделав его частью меня.

Здесь все было, как прежде, и казалось, что Чонгук просто уехал в офис и вечером вернётся ,и я смогу прокрасться к нему в спальню после ужина, а он лишь улыбнётся, покачав головой, но все равно позволит мне остаться с ним до самого утра…

Тяжело вздохнув, я подошла к его кровати, аккуратно застеленной тёмным покрывалом, на которой мы так часто спали вместе, и опустилась на неё, позволив себе выплакать всю свою боль, день и ночь терзавшую меня изнутри, и надеясь лишь на то, что когда-нибудь все же смогу отпустить его.

***

Я не знала, сколько времени провела в спальне брата, свернувшись клубочком на его кровати, но, похоже, незаметно для себя задремала, устав от слез, а когда вновь открыла глаза, солнце уже клонилось к закату ,и небо за окнами постепенно темнело.

Тяжело вздохнув, я все же заставила себя подняться с кровати и, в последний раз обведя комнату Чонгука взглядом, вышла в коридор, тихо прикрыв за собой дверь, но вместо того, чтоб вернуться к себе, неожиданно развернулась, и ноги сами понесли меня вниз, словно какая-то невидимая сила тянула меня прочь из дома, ставшего моей могилой, хоть моё упрямое сердце все ещё билось, не желая даровать мне столь желанное забвение. Я не знала, что мной двигало, но какое-то неясное чувство гнало меня прочь из дома, и мне казалось, что я просто задохнусь, если останусь здесь ещё хоть на секунду.

Сбежав вниз по ступенькам, я вылетела на улицу и застыла, подняв глаза к темнеющему небу со сгущавшимися на горизонте грозовыми тучами. Становилось все холоднее , ветер усиливался, и я не сомневалась, что вскоре непременно разразится настоящий шторм, но это не могло остановить меня и удержать от того, что я задумала. Мне надо было выяснить все до конца и какое-то шестое чувство подсказывало мне только один способ это сделать.

Зайдя в гараж, я без колебаний направилась к черному джипу брата и забралась внутрь, сразу же ощутив все ещё витавший в салоне едва уловимый запах его одеколона, и это странным образом подействовало на меня успокаивающе, словно в полутемном салоне, пахнущем кожей и дорогим мужским парфюмом, я больше была не одна. И, выехав на дорогу, я уже знала, куда еду.

Я прекрасно отдавала себе отчёт в том, что скоро вернется Тэхён и, не обнаружив меня дома, начнёт волноваться, но не могла заставить себя повернуть обратно. Мне казалось, что ответы на все мои вопросы остались на месте аварии , и я все крепче сжимала руль побелевшими от напряжения пальцами, до упора вжимая в пол педаль газа.Я не знала, что хотела найти там, посреди пустой загородной трассы, но меня тянуло туда со страшной силой, словно, увидев своими глазами место, где погиб Чонгук, я смогу, наконец, все вспомнить.

Дождь начался намного раньше, чем я думала, и теперь стремительно набирал силу, заливая ветровое стекло, и уже даже дворники не справлялись с льющими с тёмного неба потоками воды, совсем, как в ту ночь, когда…но на этом мои воспоминания обрывались, не пуская меня в моё прошлое. А затем...

"... Всё будет так, будто ничего никогда не было…" — полная горечи фраза, произнесенная до боли родным хриплым голосом, вспыхнула в моих мыслях ,и голову на миг пронзила ослепляющая вспышка боли, от которой я едва не потеряла сознание. Мои заледеневшие пальцы, сжимавшие руль мёртвой хваткой, почти разжались и, балансируя на грани беспамятсва и изо всех сил пытаясь не сорваться в темноту, я ощутила, как джип повело на мокрой дороге, и я готова была поклясться, что краем глаза заметила тёмную тень справа от себя. А в следующий момент мои ледяные руки накрыли чужие — широкие и тёплые, чудом выровняв машину и не дав ей слететь в кювет.

Визг шин по асфальту от резкого торможения больно резанул по моим натянутым до предела нервам ,и я безвольно уронила руки, глядя прямо перед собой невидящим взглядом и шепча непослушными губами:

— Ты не мог так поступить со мной… Просто не мог…

И, словно в ответ на мои обвинения, произнесенные в пустоту срывающимся от пережитого шока голосом, меня вновь окутало родное тепло, а в голове явственно послышался успокаивающий тихий полушепот :

"Прости, родная… Но у меня не было другого выхода… Дыши, малышка… Просто дыши…"

И я могла делать только это, судорожно глотая слезы и глядя, как безжалостный ледяной дождь постепенно заливает весь мир.

***

Я не имела ни малейшего понятия, как долго просидела в машине, глядя в никуда пустыми глазами и пытаясь успокоить дыхание и унять дрожь в руках, но мне это никак не удавалось.

Я дрожала с ног до головы и от проникавшего снаружи холода, и от потрясения, отчаянно пытаясь вспомнить, что произошло в ту роковую ночь, но стена в моей голове, за которой скрывались мои утраченные воспоминания, хоть и пошла трещинами, но все ещё упорно не желала осыпаться, и я готова была кричать от отчаяния и безысходности.

Судорожно всхлипнув, я уронила голову на руки, прижавшись лбом к рулю и не зная, что теперь делать. Я понимала, что в такую бурю ехать дальше бессмысленно, и мои руки дрожали так сильно, что я сомневалась даже в том, смогу ли самостоятельно вернуться домой.

Но несмотря на лихорадочный озноб и колотившую меня нервную дрожь я все ещё явственно ощущала незримое присутствие кого-то родного и любимого совсем рядом и в глубине души понимала, что это мог быть лишь Чонгук.

— Где ты?.. Мне так тебя не хватает… Ты нужен мне, родной …я так по тебе скучаю… — слетело с моих дрожащих губ едва слышным шёпотом и, словно в ответ на мои слова, знакомое успокаивающее тепло снова окутало меня невидимым облаком, согревая и утешая, постепенно унимая мою боль.

Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться и взять себя в руки, понимая, что, похоже, моя психика все же пошатнулась, и я начинаю понемногу сходить с ума, но даже иллюзия присутствия Чонгука была лучше, чем пустота и холод бесконечных ночей без него. И теперь я прекрасно понимала людей, сошедших с ума от горя после потери своих любимых, слышавших их голоса, ведь таким образом мозг пытался хоть как-то справиться с невосполнимой потерей.

Но чем дольше я сидела с закрытыми глазами, слушая шум постепенно стихавшего снаружи дождя, тем спокойнее мне становилось. Я по — прежнему ощущала тепло и мне казалось, что Чонгук крепко обнимает меня и невесомо нежно гладит по волосам, а в голове вспыхивали мысли, озвученные его бархатным тихим голосом:

" Не плачь больше, малышка…я не хочу быть причиной твоих слез. Возвращайся домой, здесь больше ничего нет… не мучай себя. Ты не найдешь того, что ищешь. И все, чего я хочу — чтоб ты была в безопасности. Возвращайся, моя хорошая… Иначе Тэхён будет волноваться…»

Тэхён! Имя мужа заставило меня вздрогнуть и выпрямиться и, смахнув слезы с ресниц, я достала телефон, но не успела даже разблокировать экран, когда тёмный салон заполнила мелодия звонка ,и на том конце провода послышался взволнованный голос Тэхёна:

— Лиса, где ты?!

Я устало вздохнула, чувствуя себя безумно виноватой за то, что заставила его волноваться обо мне, и тихо шепнула:

— Тэхён, ты можешь забрать меня?

— Разумеется, только скажи, где ты находишься, — его голос уже звучал немного спокойнее, и я облегчённо выдохнула, устало прикрыв глаза:

— Где-то на полпути в Инчхон.

На том конце линии потрясённо вздохнули, но затем он взял себя в руки и невозмутимо произнёс:

— Я буду через двадцать минут.

Тэхён приехал вместе с Джином ровно через восемнадцать минут и десять секунд. Я знала, потому что все это время сидела, глядя на циферблат на экране телефона и считая секунды до встречи с мужем.

Я боялась, что он будет злиться на меня, но, открыв дверь моего джипа и увидев моё заплаканное лицо, он лишь порывисто прижал меня к себе, оставив на потом все расспросы, которые непременно будут, в этом я была уверена, но похоже, сейчас для него самым важным было то, что я все ещё цела и невредима и со мной все в относительном порядке.

— Глупышка… Ты так меня напугала… Никогда больше так не делай, ты слышишь меня? — глухо прошептал друг мне в волосы, обнимая меня так крепко, что мне стало почти нечем дышать, но рядом с ним холод тоже отступал, ведь он всегда напоминал мне солнце, готовое обогреть и утешить любого, кто попадал на его орбиту, и я так же крепко обняла его в ответ, внезапно осознав, что кроме него у меня больше в целом мире не осталось ни одной родной души, которая бы любила меня и заботилась обо мне, и от этого стало невыносимо горько.

— Прости… — я судорожно вздохнула, уткнувшись ему в плечо, и он погладил меня по волосам и мягко поцеловал в макушку, тихо шепнув:

— Всё хорошо, милая. Теперь все хорошо ... Но нам нужно идти, а то ты уже совсем замёрзла.

Тэхён отвёл меня в свою машину, а Джин забрался в джип Чонгука и поехал следом за нами.

Сидя рядом с другом , я куталась в его пиджак, заботливо наброшенный им мне на плечи, и не решалась первой нарушить повисшую в салоне гнетущую тишину, хоть и понимала, что мне необходимо объяснить ему все, но у меня просто не было на это сил.

Что я могла сказать ему?

Что в погоне за своей исчезнувшей памятью рванула из дому в дождь на ночь глядя? Или что слышу в голове голос погибшего брата и чувствую его присутствие?

Хоть Тэхён и любил меня, но я понимала, что подобные откровения были бы слишком даже для него. Потому я молчала, так же, как и он, упрямо глядя на дорогу и крепко сжимая руль красивыми длинными пальцами. И я не знала, как теперь все исправить.

***

Когда мы добрались до особняка, ливень начался с новой силой и, поднявшись к себе, я тут же забралась под горячий душ, надеясь, что это хоть немного поможет мне согреться и успокоиться.

Тэхён заглянул ко мне через полчаса вместе с подносом, на котором дымились две кружки с горячим какао и тарелки с вафлями, и я грустно улыбнулась, вспомнив, что такими ужинами меня баловала только мама в далёком детстве, отступая от двери и впуская его внутрь.

Он уже тоже переоделся в домашнюю одежду и совсем не напоминал наследника опасной и могущественной триады Гонконга. Он выглядел очень усталым и осунувшимся, словно на его плечи в одночасье лёг неподьемный груз, который он был вынужден нести в одиночку, и мне стало безумно жаль его и очень стыдно за свою необдуманную выходку. Тэхён теперь управлял не только компанией своего отца, но и нашей, и заботился обо мне так же, как это всегда делал Чонгук, хотя был вовсе не обязан это делать, а я лишь усложняла ему жизнь.

Поставив поднос на стол, он обернулся и со слабой улыбкой спросил:

— Как ты, лисенок?

Я неопределённо пожала плечами, сцепив руки в замок перед собой и по- прежнему не зная, что сказать и как объяснить ему все. Но он не стал требовать от меня объяснений. Вместо этого он подошёл ко мне и крепко обнял, тяжело вздохнув и шепнув:

— Ты даже не представляешь, как я испугался, когда вернулся и не нашёл тебя дома. Почему ты ничего никому не сказала? Ты могла хотя бы позвонить мне и предупредить, куда едешь.

В его глухом голосе не было укора, только бесконечная усталость и огромная тревога за меня, и я крепче обняла его в ответ, едва слышно шепнув:

— Прости, Тэхени… Прости меня, пожалуйста. Я понимаю, что поступила опрометчиво. Не знаю, что на меня нашло, но я ... Я просто почувствовала, что больше не могу здесь находиться, что мне необходимо уехать… — я затихла, не зная, как продолжить, и он нахмурился, обняв моё лицо тёплыми ладонями, и, внимательно вглядываясь в мои глаза, тихо спросил:

— Куда ты хотела съездить?

Я виновато отвела взгляд, но все же шепнула едва слышно:

— На место аварии.

— Зачем?

— Чтобы… Вспомнить, что произошло в ту ночь…

Я уставилась ему в грудь, кусая губы, чтоб снова не заплакать, и он крепко обнял меня, глухо выдохнув мне в волосы:

— Лис… Малышка, я понимаю, как это важно для тебя, но просто дай себе время… Я уверен, ты все вспомнишь. Не мучай себя больше, пожалуйста… если бы ты только знала, как мне жаль, что тебе пришлось пройти через это. Прости меня…

Его голос стал глухим и совсем затих ,и Тэхён замер, уткнувшись мне в плечо, и тяжело вздохнул, по-прежнему не выпуская меня из объятий. Но я непонимающе взглянула на него, немного отстранившись.

— За что ты просишь прощения? Ты же ни в чем не виноват... — растерянно прошептала я, чувствуя, как сердце все больше сжимается от его слов.

Но он отвёл взгляд и ничего не ответил, а затем погладил меня по волосам и немного отстранился, взяв моё лицо в ладони, и мягко поцеловал в лоб. И от прикосновения его горячих губ к моей коже мне стало так тепло и спокойно, что я прикрыла глаза, позволяя ему укрывать меня в своих объятиях и баюкать в них, как маленькую. И хоть раньше я не допускала даже мысли о том, что лучший друг моего брата будет позволять себе со мной такие нежности, но теперь мне вовсе не хотелось возражать. Мне было хорошо с ним. Тепло, спокойно и уютно. Так же, как с Чонгуком, но…

По — другому. Но Тэхён уже давно был частью нашей семьи ,и я без раздумий доверила бы ему даже свою жизнь.

— Прости, что заставила тебя волноваться, — виновато шепнула я, пряча лицо у него на груди и понимая, что мне совсем не хочется, чтоб он меня отпускал.

Тэхён молчал, кажется, целую вечность, но потом все же грустно улыбнулся и, прижавшись своим лбом к моему, тихо шепнул:

— Просто никогда больше так не делай, хорошо?

Я кивнула, прикрыв глаза, и снова утонула в его объятиях, ощутив, как его тёплые губы невесомо мазнули по моему виску.

***

Остаток вечера мы провели вдвоём в моей комнате. Поужинав вафлями и запив их тёплым какао, я почувствовала себя немного лучше, и мы с Тэхёном расположились на диване, лениво переключая каналы и время от времени зависая на очередной романтической истории. Его комментарии заставляли мои губы дрожать в попытке скрыть улыбку, но ничего не выходило, и, видя это, он начинал комментировать ещё активнее и в итоге довёл меня до слез от смеха и остался весьма доволен собой.

Он снова остался на ночь в моей комнате и уже привычно устроился в кресле, и я вскоре уснула под тихий стук дождя по крыше.

...Но мой сон вовсе не был спокойным.

Ненадолго утихший дождь превратился в настоящий шторм, швыряя ледяные капли в стекла с такой силой, что те едва не разлетались на осколки, и в моем сознании бушевала такая же неистовая буря.

Дождь лил сплошной стеной, совсем, как... в ночь аварии. И стена, за которой скрывалась моя память, стремительно рушилась, и ничто больше не могло её удержать.

Этот сумасшедший дождь словно прорвал невидимую плотину, отделявшую меня нынешнюю — пустую оболочку прежней Лисы от меня настоящей --- той девушки, что жила и дышала всего одним человеком, которым был ее любимый брат.

Оглушающие раскаты грома и ослепительные вспышки молний врывались в мое сознание даже сквозь сон, все больше увеличивая трещины в стене, и не выдержав, она наконец рухнула — и в мою голову неудержимым потоком хлынули воспоминания...

...Воспоминания о том, чего никогда не было. Потому что этого просто не могло быть никогда и нигде, кроме моих давних несбыточных снов.

Но вопреки всему это было реальностью. Я была теперь уверена в этом так же, как и в том, что все ещё дышу, хоть это и давалось мне с огромным трудом, ведь теперь каждый вздох отзывался невыносимой режущей болью в уже почти не бьющемся без любимого сердце.

... И все эти далёкие сладкие сны сбылись. Чонгук сделал их реальностью для меня. И теперь воспоминания о его жарком шепоте и нежных горячих губах, о бережных чутких пальцах в моих разметавшихся по подушке волосах, воспоминания о наших долгих нежных ночах, когда мы тонули друг в друге, без остатка растворяясь в нежности неслышных признаний под темно — синим бархатным покровом ночного летнего неба, разрывали мне сердце, причиняя такую боль, от которой я не могла дышать.

Но теперь я была рада даже этой боли, ведь это было лучше забвения и всепоглощающей пустоты. Память о его горячих губах и долгих летних ночах, о глубоком хриплом голосе, шептавшем жаркие признания мне в губы, от которых так сладко замирало сердце, заполнила каждую клеточку моего тела, сделав снова целой и вместе с тем уничтожив окончательно.

Воспоминания непрерывным потоком текли перед моими закрытыми глазами, сменяя друг друга, и их было так много, что хватило бы на целую жизнь.

Целую жизнь, полную воспоминаний. С ним.

Жизнь, которой у нас уже никогда не будет. Жизнь, которую у нас так вероломно отобрали, жизнь, что оборвалась, даже не начавшись.

И сейчас эти золотые воспоминания о нашей с Чонгуком несбывшейся жизни, оборвавшейся ещё до своего рассвета, не приносили ни покоя, ни облегчения — только боль.

Чонгук.

Мой старший брат.

Мой… Любимый.

Наше с ним лето в Японии, о которой я всегда мечтала, казавшееся бесконечным, но пролетевшее, как один миг...

Танабата — праздник звёзд в небольшом городке, в котором мы жили, поездка на термальные источники, наш дом на берегу тихого озера — подарок моего отца…

Долгие августовские вечера, полные звёздного света под тихий шум волн, неспешно накатывающих на берег, и его мягкие поцелуи и ласковый голос, тихо шептавший:

"Я люблю тебя, люблю, люблю…»

Но затем на смену счастливым, залитым золотым солнцем воспоминаниям пришли другие — тёмные и страшные, о которых я отчаянно хотела забыть навсегда.

Но вспышки этих обрывочных воспоминаний начали складываться в ужасающие картины, заставляя моё сердце снова и снова разлетаться на миллионы острых осколков, ведь уже ничего нельзя было изменить.

… Холодная сентябрьская ночь, ночной ливень, льющий с неимоверной силой, словно сами небеса разверзлись, желая отомстить нам за лето безоблачного счастья, которое мы так дерзко украли у них наперекор всему.

...Тёмная опасная дорога, залитая водой.

...Потоки дождя, хлещущие по ветровому стеклу, ледяной взгляд Чонгука, неотрывно следящий за чёрным джипом у нас на хвосте, и его тёплая ладонь, уверенно сжимавшая мою руку… До самого конца. А затем… Звуки выстрелов.

Удар.

Темнота.

Эти ужасные картины хлынули в моё сознание мощной волной, грозящей похоронить под собой остатки моего рассудка, за которые я так отчаянно цеплялась, и имя брата, который братом на самом деле никогда и не был, слетело с моих губ отчаянным криком раненого зверя, когда я, задыхаясь, села на постели, глядя в пустоту невидящими глазами, перед которыми все ещё стремительно проносились вспышки воспоминаний, которые он сам стёр из моей памяти.

— Чонгук!!! — в этом надломленном звенящем крике ,острым клинком рассекшим тишину ночи , было все, что так долго хранилось запертым в моем сердце и подсознании, заново разбивая их вдребезги.

Тэхён, спящий в кресле рядом с моей кроватью, тут же вскинулся и бросился ко мне, обнимая за плечи, содрогавшиеся от безудержных рыданий, и прижал меня к себе, не в состоянии понять, что произошло, а по моим щекам безостановочно текли горячие солёные дорожки , вскоре превратившиеся в настоящий водопад, и я судорожно хваталась за его руки, но даже они больше не могли удержать меня от падения в пропасть. Боль грозила затопить меня целиком, стоило мне только ощутить его знакомое успокаивающее тепло, так похожее на совсем другое…

Но это был не он. А тот, в чьих руках я так отчаянно хотела забыться, ушёл навсегда, забрав с собой моё сердце.

Я вспомнила абсолютно все, даже то, что произошло за гранью, за завесой из дождя и нездешнего тумана, когда время остановилось и потекло вспять, стирая из моей памяти самые драгоценные, самые счастливые, залитые золотым летним солнцем воспоминания о нашей с Чонгуком запретной любви.

Я помнила, как мы прощались с ним в ином мире ,и он сказал, что его последний подарок мне — это забвение. Он думал, что таким образом спасает меня, что убережет меня от боли…

Глупый…

Даже если бы я забыла всю свою прежнюю жизнь, то все равно бы помнила его. Ведь он был частью моей души, самым родным и любимым человеком, даже несмотря на то, что мы с ним никогда не были родственниками.

Но он не хотел, чтоб я страдала. Он так сильно любил меня, что хотел забрать себе всю мою боль и все мои слезы, потому стёр все наши воспоминания, чтоб я смогла жить дальше без него.

Но он не учёл одного —того, что я не могла без него жить. Просто не могла. Даже не помня о нем, я все равно чувствовала зияющую пустоту внутри, похожую на огромную черную дыру там, где когда-то было сердце.

За окнами моей спальни по-прежнему бушевал неистовый ночной шторм, но мне казалось, что я словно погрузилась под воду, где не было больше никаких звуков --- лишь звенящая тишина, отрезавшая меня от всего мира, и только взволнованный голос Тэхёна едва смог пробиться сквозь неё.

— Лиса... Лис, малышка, что с тобой?.. Что случилось?.. Господи, ты вся дрожишь… тебе больно?.. Скажи мне, где болит?.. — лихорадочно шептал он, обнимая меня и пытаясь унять мою дрожь, но я почти не слышала его, оглушенная открывшейся мне правдой о нашем с Чонгуком прошлом.Теперь все встало на свои места, но облегчения это не принесло ,и я лишь беспомощно цеплялась за его руки, боясь, что просто не выдержу и сойду с ума от невыносимой боли.

— Зачем Чонгук это сделал, Тэ ?! Он же знал, что я не смогу без него жить… Я же умру следом за ним… — шептала я, дрожащими пальцами хватаясь за рубашку мужа, уже насквозь мокрую от моих слез.

— Тише, маленькая … Прошу тебя, успокойся… Что он сделал? Что?.. Скажи мне…---его голос дрогнул и сорвался от волнения ,и я поняла, что он, похоже, решил, что я окончательно спятила.

Я судорожно вздохнула, подняв на него затравленный взгляд, и безжизненно шепнула, до сих пор не в силах поверить в то, что все это произошло на самом деле:

— Чонгук ... умер вместо меня. Занял моё место. Обменял свою жизнь на мою… Зачем…зачем ?..--- мой голос дрогнул и сорвался, а по щекам снова потекли слезы , и я закрыла лицо руками, горько всхлипывая.

Тэхён замер, потрясённо выдохнув, но затем ещё крепче прижал меня к себе, вероятно, решив, что я окончательно сошла с ума от горя из-за смерти брата, и горячо зашептал мне в волосы:

— Я не знаю, лисенок… правда не знаю… знаю лишь то, что он очень тебя любил и был способен на все. Но… поверь мне, пока я рядом, с тобой больше никогда не случится ничего плохого. Всё наладится, малышка, вот увидишь. Всё будет хорошо…

— Ничего больше не будет хорошо, Тэхёни. Никогда. Я уже мертва. Я умерла вместе с ним в той аварии… Это ведь я должна была умереть… Я, а не он… - всхлипнула я, обессиленно привалившись к его груди и прикрыв горящие от слез глаза.

— Нет, прошу, не говори так, Лис… Он бы этого не допустил. Ты думаешь, он смог бы жить, зная, что не уберег тебя? — голос Тэхёна стал глухим и ломким ,и я поняла, что он тоже страдает, хоть и старается этого не показывать, но с каждым днем это давалось ему все сложнее, а я своими истериками лишь ещё больше усугубляла ситуацию, но просто не могла больше молчать.

— Но теперь я не могу жить… Я не могу жить без него… — почти задыхаясь от слез, выдохнула я, уткнувшись ему в плечо и не зная, как справиться с этой болью. — Как он мог так поступить со мной? Он подумал обо мне? О том, как я буду жить в мире, в котором его уже не будет?..

— Ты несправедлива к нему, милая… Он всегда думал лишь о тебе… — глухо выдохнул Тэхён, и его голос дрогнул, словно он и сам уже из последних сил сдерживал слезы. Но я лишь покачала головой, горько шепнув:

— Чонгук снова все решил за меня. Он всегда так делал, думая, что знает, что для меня лучше. Но в этот раз он просчитался, Тэ. Он взял на себя слишком много.

Тэхён рвано вздохнул и поцеловал меня в висок, крепко обнимая, но я все равно продолжала дрожать.

— Лиса… Я понимаю, как много он значил для тебя. И знаю, как ты страдаешь из-за того, что он ушёл. Прости, я знаю, что сейчас ещё слишком рано для подобных разговоров, но … у тебя по-прежнему есть я… и я всегда буду рядом, — глухо шепнул он, и от тоски в его голосе мне стало ещё больнее.

— Тэхени, я … — беспомощно выдохнула я, чувствуя, что он был совершенно искренним, и не с силах сказать ему, что как бы сильно он не любил меня, он никогда не сможет заменить Чонгука. Я бы очень хотела, чтоб это было возможно, но понимала, что этого никогда не будет. И он тоже это понимал, хоть и надеялся на то, что его любви хватит на нас двоих.

— Я знаю, Лис… — тихо шепнул он, избавив меня от необходимости говорить вслух то, что мы оба и так понимали, — но прошу лишь об одном. Просто ...позволь мне быть рядом.

— Прости меня… Прости, что я не могу любить тебя так, как ты того заслуживаешь… — я всхлипнула, не смея поднять глаза на парня, сделавшего для меня так много и ради моего счастья пожертвовавшего своим собственным. Но он лишь печально улыбнулся, погладив меня по волосам, и шепнул в них:

— Всё хорошо, малыш. Мы с тобой уже давно все решили. Ни о чем не волнуйся. Я просто буду с тобой до тех пор, пока буду нужен тебе…

И теперь, когда моя память вернулась ко мне, я вспомнила, что то же самое говорил мне и Чонгук, и сердце больно сжалось, а затем я глухо прошептала:

— Это был клан Криса, не так ли? Это они убили отца. Из-за них мы попали в аварию. Но они знают, что я выжила, Тэ … они вернутся за мной…

Услышав мой срывающийся глухой шёпот, он ещё крепче прижал меня к себе, словно пытаясь защитить от всех опасностей, что могли мне грозить, и твёрдо произнёс:

— Я этого не допущу, Лиса. Для всех ты теперь моя жена. Никто не посмеет приблизиться к тебе, никто не посмеет потревожить. Я уже отдал приказ. Поверь, милая, тебе больше никогда не придется волноваться из-за этих ублюдков.

Я судорожно вздохнула, без слов поняв ,что он имел в виду, и обессиленно закрыла глаза, умолчав о том, что, хоть Тэхён, как глава клана, приказал уничтожить их всех до единого ,следуя законам кровной мести, это уже не имело для меня никакого значения. Ничто в этом проклятом мире не могло причинить мне большей боли, чем та, которую я уже испытала. Эта боль давно убила меня, выжгла изнутри, и я давно уже была мертва, оставшись на той ночной дороге, залитой дождём, вместе с Чонгуком.

И потому ещё больнее было осознавать, что в другой жизни, другая Лиса могла бы полюбить Тэхёна — прекрасного, доброго и бескорыстного парня, готового на все ради тех, кто был ему дорог, и отдать ему сердце, никем не затронутое.

Та Лиса уже любила его, всегда любила. Но, к сожалению, этого было недостаточно, чтоб вырвать из сердца ту, другую любовь --- самую первую, чистую и всепоглощающую , которой была пронизана каждая клеточка моего тела ,и от которой душу просто рвало на части каждый раз, когда я позволяла себе приоткрыть дверцу, ведущую в прошлое, к нему. К старшему брату, который любил меня так сильно, что отдал за меня свою жизнь, не сомневаясь ни секунды.

Тэхен и Чонгук ... Они оба были дороги мне. Две родственные души, два крыла, несущие меня по жизни и никогда не дававшие упасть. Но теперь осталось лишь одно крыло , и у меня больше не было сил летать. И никогда не будет.

Дождь за окнами все лил и лил, не прекращаясь, а Тэхён обнимал меня, согревая своим теплом и укачивая в своих объятиях, и шептал, что все будет хорошо, что он любит меня и никогда не оставит одну, и от его тихих искренних слов в груди что-то рвалось и болело.

Но правда была в том, что то же самое говорил мне и Чонгук, но в конце концов все равно не смог выполнить данное мне обещание и остаться со мной.

И я была мертва с той самой ночи, в которой погиб мой брат. Я осталась там, на той пустой, залитой дождём трассе вместе с Чонгуком, отдавшим за меня свою драгоценную жизнь.

... Я все ещё слышала его тихий удаляющийся и постепенно стихающий шёпот в моем сознании. И хотела назад --- в ту ночь, в ту грозу, в его объятия.

И самым тяжелым воспоминанием было то, что когда первые лучи солнца забрезжили на востоке, он исчез. Растворился в предрассветных тенях, унося с собой мою память, моё сердце и мою жизнь.

За пеленой холодного дождя, заливавшего весь мир непроглядной ледяной стеной, воздуха почти не осталось , и я не могла больше дышать без него.

Тэхён

Лиса плакала так безутешно, что моё сердце просто разрывалось на части от той безумной боли, которую принесли ей вернувшиеся воспоминания.

Признаться, в глубине души я надеялся, что этого никогда не случится, ведь боялся , что если она все вспомнит, все именно так и будет. И я не знал, что было хуже --- вовсе никогда не любить и уберечь свое сердце от неизбежной боли расставания с любимым человеком или любить так сильно, что эта любовь заменила собой весь мир, а любимый стал центром вселенной, и потерять его было равносильно смерти.

И теперь я чувствовал, что Лиса снова ускользает от меня, и хоть мне показалось, что вчера ей стало немного легче, этой ночью все мои надежды на то, что она сможет отпустить Чонгука и жить дальше, окончательно разрушились.

Она всегда будет любить только его, и в её сердце просто не будет больше места никому другому. И единственное, что я мог сделать для неё --- это быть рядом и попытаться хоть немного облегчить её боль.

"… Ничего не выйдет, мы не можем быть вместе… Неважно, сколько раз ты произносишь это, я тебя не слышу...

Твои сухие губы выглядят так печально и я закрываю глаза, но я всегда буду рядом

... Я говорю, что люблю тебя

Расскажи мне все, раскрой мне причину твоих слез...

И если ты вот так уйдёшь, я просто закрою глаза...

Нет, ещё не время, мы можем быть вместе… Неважно сколько раз я говорю это тебе, мне кажется, ты не можешь меня услышать, думаю, ты не можешь увидеть того, что вижу я

И я понимаю, что это конец и я ничем не смогу тебе помочь

Я говорю, что люблю тебя... расскажи мне все, расскажи мне о причине твоих слез… И если ты сейчас уйдёшь, я просто закрою глаза…

... Я хочу быть с тобой

Расскажи мне все,

Я буду ждать,

Я всегда буду рядом...

Даже если мне придётся остановить время, я снова буду держать тебя в своих объятиях...

... Нет, ещё не время… Мы можем быть вместе…"