После признания Тэхёна и всего произошедшего между нами в его машине я чувствовала себя просто ужасно, и даже его заверения в том, что все хорошо, и что между нами все останется по — прежнему, не могли меня утешить, ведь я знала, что это невозможно, и что теперь ничего уже не будет, как прежде.

Что-то безвозвратно изменилось в наших отношениях, из них ушла та лёгкость, которую я всегда ощущала.

Солнце скрылось за тучами, и начал накрапывать мелкий дождь, словно даже погода отражала то, что сейчас творилось в моей душе.

Тэхён занёс в дом все наши покупки, но надолго не задержался , тепло , но немного вымученно улыбнувшись, и обнял меня на прощание, в очередной раз заверив, что все в порядке, и приказав, чтоб я не переживала и выбросила из головы этот наш разговор, словно его никогда не было.

— Как я могу забыть, Тэ? — прошептала я, уткнувшись ему в пиджак.

— Так же, как и я сам забуду о том, что сказал тебе, лисенок. Не думаю, что мне удастся так просто разлюбить тебя, но я не хочу потерять тебя окончательно. Пусть лучше я останусь твоим другом, чем вообще никем.

— Я не заслуживаю такого друга, как ты, — я тяжело вздохнула, пряча лицо у него на груди, но он лишь ласково погладил меня по волосам и поцеловал в макушку, шепнув:

— Ты заслуживаешь всего самого лучшего в этом мире и даже больше, глупышка.

Мы ещё немного постояли, обнимаясь, но затем он все же отстранился первым и, глядя мне в глаза, мягко улыбнулся:

— Я не жалею, что сказал тебе о своих чувствах. Но не хочу, чтоб ты чувствовала себя виноватой.И помни, я по — прежнему на связи. Всегда.

— Спасибо, — я кивнула,пытаясь прогнать слезы, а он нежно поцеловал меня в щеку и, бросив последний ласковый взгляд, ушёл.

***

До возвращения Чонгука оставался ещё час, и, приняв душ и переодевшись, я устроилась в гостиной, решив подождать его внизу.

Но время шло, за окнами совсем стемнело, а его по — прежнему не было.

Уже было начало одиннадцатого, и даже шедший по телевизору фильм не мог отвлечь меня от мыслей о брате.

Моя тревога нарастала с каждой минутой, и ситуацию усугубляло то, что его телефон был отключён.

Несколько раз я порывалась позвонить Тэхену, но останавливала себя, понимая, что и так слишком часто пользуюсь его добротой.

" Чонгук, где ты?"

" Почему тебя так долго нет? "

"Почему ты не отвечаешь на мои звонки?"

Но мои смс не доходили до адресата,лишь усугубляя мое волнение.

Дурное предчувствие сжимало сердце все сильнее, и я уже мерила шагами гостиную, мечась из угла в угол, как загнанный зверь, потому, когда около полуночи скрипнула входная дверь, впуская прохладный ночной воздух вместе с долгожданным гостем, мои ноги едва не подкосились от нахлынувшей волны облегчения.

Чонгук тряхнул головой, стряхивая прозрачные дождевые капли с тёмных волос, и поднял на меня глаза.

Наши взгляды встретились, мой — встревоженный и обеспокоенный, и его — уставший и слегка затуманенный, намертво зависнув друг на друге в полной тишине.

И я сразу поняла, что что-то не так.

Его взгляд был пустым и безжизненным.

И именно он удержал меня от того, чтоб броситься к нему в объятия, которые он вовсе не спешил раскрывать.

Спустя бесконечные мгновения, пока мы смотрели друг на друга через холл, брат, наконец, отвёл глаза и нахмурился, закрывая дверь, и прошел в гостиную, больше не глядя на меня.

— Почему ты не спишь? Уже поздно, — глухо обронил он, подходя ближе.

Родной бархатный голос, не искаженный расстоянием в сотни километров, рассыпал по моей коже волны мурашек. От Чонгука пахло ночью, дождём и ветром и совсем немного — дорогим алкоголем, и это мне сразу не понравилось.

Когда он пил — всегда что-то случалось.

Что могло случиться в этот раз?

Я просто терялась в догадках.

Ведь со всеми проблемами он предпочитал разбираться на трезвую голову, и если в этот раз ему понадобился крепкий виски, значит, случилось что-то серьёзное. Что-то, с чем он не смог справиться.

И меня это пугало, так как на этом свете было очень мало вещей, с которыми не мог справиться мой старший брат.

Я растерялась и от его вопроса, и от того ледяного тона, которым он его озвучил, и застыла на месте, не решаясь подойти к нему.

— Мы не виделись всю неделю, а это первое, что ты решил у меня спросить? А сам как думаешь? Я ждала тебя, Чонгук. Почему ты не отвечал на мои звонки? Почему не предупредил, что задержишься? — мой голос был тихим и едва заметно дрожал, но я все ещё надеялась, что непонятному и пугающему поведению брата есть логическое обьяснение.

— Я был занят, — небрежно бросил он, снимая пиджак, и, не глядя, кинул его на кресло.

Я не поверила своим ушам, потрясённо выдохнув:

— Занят? Чем?

— Остынь, малыш, — лениво протянул он и расслабленно подошёл к бару, налив себе виски, и, сделав глоток, добавил:

— Ты ведёшь себя, как ревнивая жена.

Мои глаза расширились, и от его снисходительного тона я взвилась ещё больше.

Волнение и тревога за него перешли в злость от непонимания происходящего и этого я уже стерпеть не смогла и, подойдя к нему, вырвала стакан из его руки.

— Остынь? Остынь?! Да что с тобой происходит?! Я весь вечер не находила себе места, волнуясь за тебя, а ты говоришь мне остыть?

Он, наконец, повернулся ко мне, смерив с головы до ног тяжёлым нечитаемым взглядом:

— Это ты мне скажи, Лиса. Что произошло в моё отсутствие?

— О чем ты говоришь?

— Ты волновалась обо мне?

— Разумеется!— сердито выдохнула я, скрестив руки на груди и прямо глядя на него.

Он же отвёл глаза и криво усмехнулся:

— Это было до или после того, как ты целовалась с Тэхеном?

— Что?! — я потрясённо застыла, и до меня начали доходить причины его странного поведения.

И в следующий момент он подтвердил мои догадки, выдохнув:

— Я видел вас, Лиса. Я приехал раньше, чем обещал, но вместо того, чтоб ждать меня дома, как я просил, ты ворковала с моим лучшим другом в его машине. Скажи, Тэхён целуется лучше, чем я? Именно поэтому ты не оттолкнула его?

Я стояла, как громом пораженная, молча слушая все обидные горькие слова, что он бросал мне в лицо, даже не разобравшись в ситуации, и у меня даже не было сил сказать что-то в свою защиту. Тем более, что мне было не за что оправдываться. Но мне было безумно больно оттого, что Чонгук, как оказалось, совершенно не доверял мне.

— Я не целовалась с ним. Мы просто говорили… Чонгук, послушай… - начала я, но брат насмешливо хмыкнул, вскинув бровь.

— Говорили… Это теперь так называется?

— Чонгук… — беспомощно выдохнула я.

Я просто не могла поверить в то, что сейчас происходит.

А он тем временем шагнул ко мне, прорычав:

— Как ты могла, Лис? Как ты могла так поступить со мной?! — от боли в его глухом надломленном голосе у меня сжалось сердце, и я шагнула к нему, потянувшись к его руке, но он отступил, не позволив мне коснуться его.

Я сморгнула подступившие к глазам слезы и шепнула едва слышно:

— Ты не прав, родной… Я не предавала тебя. Мы с Тэхеном весь день гуляли, а потом он привёз меня домой и все. Между нами ничего нет и не может быть... Почему ты мне не веришь?

Но он ничего не ответил, все так же не глядя на меня.

— Где ты был? — шепнула я, пытаясь поймать его взгляд.

— В клубе, — безразлично ответил он.

У меня пропал дар речи, и я отшатнулась от него, словно он меня ударил.

Вот значит как?

Он снова взялся за старое?

Решил таким образом отомстить мне за то, чего я даже не делала?

Я прикусила губы, пытаясь сдержать слезы и не зная, куда деть руки, и отвела взгляд, но все равно чувствовала, как он смотрит на меня.

— Тебе больно? — тихо спросил Чонгук, подходя ближе, и запах дорогого виски в его дыхании стал ещё отчетливее.

---- Теперь ты понимаешь, что я почувствовал, увидев вас вместе?

Подняв глаза, я встретилась с его пристальным взглядом, что словно прожигал меня насквозь, и поняла, что ещё никогда так не нервничала в его присутствии. Его тепло и близость всегда успокаивали меня, но сегодня меня бросало в дрожь все сильнее по мере того, как он приближался ко мне.

От него пахло ночной свежестью и дорогим алкоголем вместе с едва уловимым ароматом женских духов, и моё сердце сжималось от боли, от которой я почти не могла дышать, ведь прекрасно понимала, что это могло означать.

Неужели мы снова вернулись к тому, с чего начинали? И все наши обещания и заверения в том, что мы доверяем друг другу, оказались пустым звуком?

Мозг кричал об опасности, но ноги словно приросли к полу.Я просто не могла уйти, не могла оставить все так.

— Чонгук, прошу…Перестань... Я бы никогда не поступила с тобой так...никогда бы не причинила тебе боль...

Но он прижал палец к моим губам, выдохнув:

— Замолчи, Лиса. Я больше не хочу слышать никаких оправданий.

— Ты пьян? — шепнула я непослушными губами, когда он убрал руку

— Возможно, — ленивая ухмылка тронула его мягкие губы, и он склонил голову к плечу, не сводя с меня глаз, — Тебя это пугает?

Я упрямо сжала губы и вскинула подбородок, понимая, что пока он в таком взвинченном состоянии и, к тому же, нетрезвом, с ним бесполезно разговаривать. Тем более, я понятия не имела, сколько алкоголя сейчас бродило в его и без того горячей крови,делая его взрывоопасным.

Опустив взгляд на свои руки, я тихо произнесла :

— Я так скучала по тебе... Считала минуты до твоего возвращения.... хотела поговорить с тобой, но вижу, ты не в том состоянии. Возможно, завтра ты придёшь в себя и перестанешь обвинять меня в том, чего я не делала. Но сейчас единственное, что тебе нужно - это проспаться.

Я шагнула в сторону, намереваясь обойти его, но он поймал меня за руку и притянул обратно к себе так резко, что я не успела понять, как оказалась прижатой к стене его сильным горячим телом, по которому так скучала.

Перед глазами все поплыло, а ноги подкосились, когда он склонился надо мной, вжимая в стену, и шепнул прямо в губы, обжигая их горячим дыханием:

— Почему же? Давай поговорим.

Даже если он был пьян, на скорость его реакции это никак не влияло.

— Давай поговорим , Лис, ведь я очень хочу узнать, кто же, по твоему мнению, целуется лучше, я или Тэхён? — выдохнул он, вжимая колено между моими ногами, и с силой стиснул мои запястья, прижав их к стене.

— Чонгук… Что ты делаешь? — выдохнула я, потрясённо глядя на него.

Все происходящее казалось каким-то дурным сном.

Но он не ответил, внезапно с силой сжав мой подбородок, и впился в мои губы жадным грубым поцелуем, в котором не было даже намёка на нежность.

Первые секунды я просто стояла, замерев и даже не дыша под его напором, не смея сдвинуться с места от потрясения и все ещё не веря, что Чонгук делал это со мной, пока его губы нетерпеливо насиловали мои, настойчиво пытаясь добиться от меня ответа.

Глухо зарычав, он прикусил мою нижнюю губу, и я зашипела, уперевшись ладонями ему в грудь и пытаясь оттолкнуть его.Но он не обратил на это никакого внимания, не дав мне опомниться от шока, запрокидывая мою голову и углубляя поцелуй, сминая мои губы и проникая в рот языком.

Едва уловимым сладкий привкус вместе с мятным холодом и послевкусие дорогого шотландского виски заполнили мой рот и сознание, лишая голову всех мыслей и делая её абсолютно пустой.

Но я ничего не чувствовала.

Мне казалось, словно из меня разом ушла жизнь, ведь я все ещё не верила, что Чонгук мог так со мной поступить.

Почувствовав, что я больше не сопротивляюсь, он немного ослабил натиск, целуя мои дрожащие губы мягче, нежнее, не так отчаянно, но у меня в груди словно образовалась гигантская чёрная дыра, делая меня безвольной сломанной куклой в его руках.

Он немного отстранился, но лишь затем, что перетечь поцелуями на мой подбородок и шею, и, словно очнувшись, я протестующе сжала его предплечья, а затем уперлась ладонями ему в грудь, но руки соскальзывали по текучему черному шелку полурасстегнутой рубашки, когда его настойчивые губы снова накрыли мои, не давая вздохнуть.

Он оторвался от моих губ лишь затем, чтоб осыпать быстрыми нетерпеливыми поцелуями скулы, подбородок, спускаясь к шее, а его горячая ладонь прошлась вдоль моего тела и сжала бедро, приподнимая халат.

Меня словно окатили ведром ледяной воды от осознания того, что он собирался сделать , отчего дыхание застыло в груди, а сердце зашлось неистовым стуком.

— Чонгук… Нет… Нет, остановись… — прошептала я, задыхаясь под его настойчивыми губами, лихорадочно блуждавшими по моей шее и плечам, все больше ощущая себя одной из его шлюх на одну ночь.

Но он словно не слышал меня, покрывая торопливыми поцелуями мою шею и ключицы, а его длинные пальцы уже развязывали пояс моего халата.

Он словно обезумел, и мне впервые стало так страшно и невыносимо больно видеть его таким и осознавать, что все это сейчас со мной делал мой любимый мужчина, которому я доверяла больше, чем себе. Он с силой притянул меня к себе, сжимая бедра почти до синяков горячими ладонями,но я впилась ногтями в его широкие запястья, воскликнув:

— Хватит!

Похоже, мой отчаянный крик, наконец, отрезвил его, и он поднял голову, тяжело дыша и глядя на меня затуманенными глазами.

— Почему ты меня останавливаешь, Лис? - прохрипел он, - Что, мои поцелуи тебя уже не устраивают?

— Чонгук… Что ты такое говоришь? Остановись, прошу тебя… — всхлипнула я, чувствуя, что ещё секунда — и меня накроет истерика.

Он смерил меня абсолютно нечитаемым холодным взглядом, который я так возненавидела за годы его отчуждения, а затем вдруг со злостью впечатал кулак в стену над моей головой, и я вздрогнула и зажмурилась, не зная, чего теперь от него ожидать.

Я никогда его таким не видела и мне было безумно страшно.

Его плечи дрожали от судорожных вдохов и выдохов, так же, как мои руки, пока я пыталась запахнуть разошедшиеся полы халата.

— Я задал тебе вопрос, Лиса. Отвечай! — глухо рыкнул он, впиваясь в меня потемневшим почти до черноты взглядом, в это мгновение превратившись из моего любимого старшего брата в пугающе холодного жестокого незнакомца ----наследника мафиозного клана, которым всегда хотел видеть его отец.

И я не выдержала.

— Что ты хочешь от меня услышать?! — воскликнула я, со всей силы толкая его в грудь и уже ничего не видя из-за слез, застилавших глаза, — Между мной и Тэхеном ничего не было! Я не предавала тебя , никогда! Не предавала даже когда ты делал это каждую ночь с новой шлюхой !

Мой голос сорвался и замер, а брат, вполне ожидаемо, не сдвинулся даже на миллиметр, по-прежнему нависая надо мной, и я ещё сильнее вжалась в стену в отчаянной попытке оказаться подальше от него.

Такой Чонгук безумно меня пугал и я не могла этого больше отрицать. Я опустила голову, отчаянно желая скрыться от его прожигающего меня насквозь пристального взгляда, который словно пригвоздил меня к полу.

Слезы текли по щекам, падая на пол между нами, но я не замечала их, но, даже не глядя на него, я всей кожей чувствовала его тяжёлый взгляд на себе.

Но затем он сделал глубокий вдох, словно пытаясь взять себя в руки, и осторожно обхватил ладонями моё лицо, заставив поднять голову.

Но, ощутив его, ещё совсем недавно такие желанные прикосновения, я вздрогнула и сжалась, в данный момент желая лишь одного ---- чтоб он просто оставил меня в покое и ушёл.

Наши глаза встретились и, увидев, что я плачу, Чонгук словно опомнился.

Его красивое лицо исказилось, словно от боли, и он погладил меня по щеке так бережно, словно теперь боялся, что я рассыплюсь от любого его неосторожного касания.

Словно я была драгоценной хрупкой бабочкой, которую он едва не уничтожил и теперь держал на раскрытой ладони, боясь даже дышать.

Наклонившись , он прижался своим лбом к моему и тихо выдохнул:

— Господи, малышка, прости… Прости, я не знаю, что на меня нашло… просто... когда я увидел вас в его машине… Увидел, как он наклонился к тебе… — его голос дрогнул, и я прикрыла глаза, отчаянно боясь поднять на него взгляд и кусая губы.

— Я не целовалась с ним…он хотел этого, но я не позволила ему… неужели ты думаешь, что я бы смогла так легко предать тебя?.. Предать нас?..— мой голос звучал совершенно безжизненно, дрожа от слез и срываясь на судорожные всхлипы.

Чонгук глубоко вздохнул, видимо, только сейчас осознавая, как сильно напугал меня , и нежно провел по моей щеке кончиками пальцев, стирая слезы, которые сам же и вызвал, и, вспомнив, что он только что творил, я вздрогнула, вжимаясь в стену, дернувшись от его невесомого прикосновения, как от ожога.

— Лис, я… - начал он.

Но я помотала головой, не желая его слушать, глотая горячие слезы и дрожа всем телом.

Тихо выругавшись себе под нос, он наконец отстранился , нервно проводя рукой по волосам, а я обессиленно сползла на пол, так как ноги меня больше не держали, и закрыла лицо руками, судорожно всхлипывая.

Увидев, до какого состоянии меня довел , Чонгук тут же опустился на колени рядом со мной, и его тёплые пальцы сомкнулись на моих запястьях, когда он тихо выдохнул:

— Лисенок, прости меня… Прошу, позволь…

Но я неожиданно даже для себя самой забилась в его руках, пытаясь оттолкнуть его.

— Не трогай меня! Не прикасайся! Отпусти! - мой голос сорвался, переходя в глухие рыдания, и он впервые подчинился, уронив руки, и опустил голову, сжав кулаки.

А я, с трудом поднявшись на ноги, оттолкнула его и бросилась наверх.