Когда я открыла глаза, рассвет едва - едва брезжил за окнами спальни и Чонгук, похоже, ещё спал, и, довольная этим открытием, я уверенно закинула на него ногу и снова затихла.

В следующий раз я проснулась уже оттого, что горячие губы любимого не спеша скользили по моим обнажённым плечам, постепенно спускаясь вниз, к лопаткам и талии, и сонно мурлыкнула, выгнувшись и подставляя спину под его ленивые ласки.

Он улыбнулся и тихо шепнул:

— Доброе утро, малыш. Уже проснулась?

В ответ я промычала что-то нечленораздельное, даже не открывая глаз. Да, я уже не спала, но ещё и не полностью проснулась, позволяя себе нежиться под его тёплыми ласковыми руками, и это состояние на границе сна и яви было самым лучшим и невесомым.

Я вздохнула и расслабилась, подаваясь навстречу его тёплым рукам, и над моей головой послышался тихий насмешливый хмык, означавший, что любимый раскусил мою хитрость, но рук не убрал, продолжая нежно гладить мою спину и целовать плечи.

Я могла бы лежать так весь день и не пожалела бы ни об одной минуте проведённого таким образом времени.

На худой конец можно было прикинуться, что я ещё сплю, чтоб он подольше не убирал рук с моей спины.

Но вскоре эти нахальные руки стали спускаться ниже, и мне стало уже не до сна.

Я вздрогнула и невольно напряглась, когда уверенные ладони Чонгука властно сжали мои бедра, едва прикрытые чёрным кружевом, а горячие мягкие губы прижались к пояснице, сорвав с моих губ судорожный вздох, переходящий в удовлетворенный полустон.

Но мне определённо нравился такой способ пробуждения, хотя моё тело, похоже, пробуждалось намного раньше разума и само тянулось к источнику наслаждения, требуя ещё, ведь мне все время было его мало.

Чонгук целовал мою спину, плечи, лопатки, проводил приоткрытыми губами по шее, осторожно убирая с неё мои распущенные волосы, гладил, ласкал, и не давал думать ни о чем, кроме него и того, как мне с ним было хорошо, и мне казалось, что за пределами этой комнаты не было ничего. Ничего, что имело бы значение и волновало меня.

Сейчас имел значение только он и волновал до дрожи.

Его ласковые руки и губы были везде, и, как бы я ни кусала губы, пытаясь сдержаться, тихие стоны все равно стали срываться с них, падая в гулкую тишину между нами и не оставляя никакого сомнения в том, что я уже не сплю и что мне безумно нравится все происходящее.

Поцелуи Чонгука становились все жарче, а руки все настойчивее по мере того, как он спускался ниже, лаская приоткрытыми губами мою обнаженную спину, целовал мой позвоночник, спускаясь к талии, большими ладонями поглаживая и сминая мои бедра, и я чуть не задохнулась собственным стоном, когда он лёг на меня, прижимаясь своими бёдрами к моим. От горячей твёрдости между ними у меня сладко заныло внизу живота, и я рвано выдохнула, когда он снова приник приоткрытыми губами к моей шее.

— Как твоя спинка, моя хорошая? — улыбаясь, шепнул он.

Нашёл время.

Я повернула голову, проворчав нечто, больше похожее на непроизносимое китайское ругательство, но его высочество лишь усмехнулся, и его тёплые губы мазнули по моей щеке.

Я удовлетворённо вздохнула, и уронила голову обратно на подушку, а он снова стал осыпать мою спину жаркими топкими поцелуями, спускаясь к пояснице, заставляя меня млеть и таять от удовольствия в его сильных уверенных руках, а затем тонкие пальцы подцепили кружевные трусики и не спеша стянули их вниз по моим ногам, и он лёг рядом, повернув к себе моё лицо и нежно целуя в губы.

Я тихо застонала в этот медленный чувственный поцелуй, не ставший от этого менее развязным, и его нахальный бархатный язык, такой же самоуверенный, как и его хозяин, тут же воспользовался этим, проникнув ко мне в рот и лишая дыхания, и он провел ладонью вверх по моим ногам, чуть разводя их в стороны и касаясь внутренней поверхности бёдер лишь кончиками тёплых пальцев, заставляя меня вздрагивать и прикусывать его губы, задыхаясь.

Я застыла абсолютно неподвижно и, казалось, даже перестала дышать, когда, оторвавшись от моих губ, он наклонился и стал целовать мою спину, а длинные пальцы провели между моих бедер, нежно раздвигая шелковые стенки и проникая внутрь всего на одну фалангу, словно желая подразнить, ведь он знал, прекрасно знал, как мне было этого мало.

— Чонгук… — беззвучно выдохнула я, безотчетно приподнимая бедра навстречу его руке, и он склонился надо мной, улыбаясь, и, мягко целуя в губы, шепнул:

— Что, моя сладкая?

«Ты ещё спрашиваешь?!» хотелось рявкнуть мне. Разбудил, возбудил, довёл до такого состояния, о котором в приличном обществе даже упоминать стыдно, а теперь спрашивает, в чем дело?

Но вместо всех этих длинных фраз с моих приоткрытых губ сорвался лишь беспомощный сладкий стон, и потрясающе красивый брюнет, находящийся сейчас со мной в одной постели, все понял без слов.

Слава богу.

Я задышала чаще, не в силах справиться с дыханием, когда его чуткие осторожные пальцы проникли глубже, раздвигая податливые стенки изнутри, и он впился мне в губы жадным собственническим поцелуем, проводя по ним языком и чуть надавливая, побуждая раскрыться и вновь впустить его, так же, как и моё, ещё не до конца проснувшееся, тело послушно впускало внутрь его пальцы.

Кто бы мог подумать, что все наши игры под одеялом будут такими сладкими…

Его жадные поцелуи заглушали мои стоны, не давая им сорваться с губ, и я могла лишь сдавленно ахать, сжимая ноги и приподнимая бедра навстречу его уверенным движениям.

Он ни на миг не отрывался от моих губ, зацеловывая их с таким упоением, словно мы не целовались целую вечность, и не прекращал работать рукой, с влажными звуками вгоняя в меня пальцы почти по костяшки.

Со сведенными ногами каждое его поглаживание и сгибание пальцев внутри ощущалось невероятно остро, и он это знал, уверенно и целенаправленно доводя меня до экстаза.

Низ живота сладко ныл, голова кружилась от его глубоких жадных поцелуев, а по венам растекался томительный жар, жаждущий найти выход. Или сжечь меня дотла.

Напряжение стремительно нарастало, заставляя меня сильнее сжимать ноги, пытаясь удержать внутри его пальцы и сминать в кулаках простыню, бессвязно шепча ему в губы «ещё…» и жадно отвечая на каждый новый поцелуй.

Но, когда по моим ногам прокатилась волна мучительно- сладкой дрожи, а внутренние стенки начали сокращаться вокруг его пальцев, стремительно приближая разрядку, он убрал руку, отчего я едва не застонала от безумного разочарования, ведь желанный оргазм был так близко, но он не дал мне опомниться до такой степени, чтоб высказать ему все, что я о нем думаю и, сжав мои ноги своими сильными бёдрами, осторожно провел горячей бархатной головкой твёрдого, как камень, члена между моими сведенными ногами и одним мягким толчком проник в моё тело, глухо застонав от наслаждения, и почти лёг на меня, наклоняясь и прижимаясь горячей грудью к моей спине, опаляя мою, открытую его ласкам, шею таким же горячим сбивчивым дыханием и не менее горячими поцелуями.

Я уткнулась в подушку, выгибаясь в спине, приподнимая бедра навстречу его мощным и невероятно глубоким толчкам, пока он, опираясь на руки, ритмично и размашисто вгонял член до основания в моё разгоряченное его долгими умелыми ласками податливое тело, лишая меня дыхания, заменяя его на сладкие стоны, которые так любил слушать, заставляя меня кусать губы и подставлять шею под его жаркие поцелуи.

Чонгук глухо рычал, несильно прикусывая мою шею, и тут же зацеловывал ощутимые укусы, скользя тёплыми руками по плечам, и, уткнувшись мне в затылок и тяжело дыша, все чаще срывался на хриплые стоны, ускоряясь.

Я чувствовала его напор и ритм, ощущала каждый миллиметр бархатной горячей плоти, скользящей во мне и доставлявшей такое удовольствие, о котором я раньше и не подозревала, и оргазм был стремительным, ярким, и невероятно сильным, и я совершенно перестала себя контролировать, почти задыхаясь от сладостной дрожи, ослепительными вспышками растекавшейся под кожей от его быстрых резких толчков, почти перешедших в удары, от которых внутри все сладко ныло и сжималось вокруг него.

С моих губ слетали лишь беззвучные стоны, пока мой любимый мужчина прижимал меня к себе и крепко держал, осыпая поцелуями мой затылок и шею, а я могла концентрироваться лишь на том, чтоб не потерять сознание от нахлынувшей волны наслаждения...

Утренний шторм схлынул так же внезапно, как и начался, и спустя пять минут я уже лениво улыбалась, развернувшись в его руках и встретившись взглядом с затуманенными от пережитого недавно оргазма, потемневшими почти до черноты, глазами Чонгука.

— Как ты спала, милая? — мурлыкнул он, проведя носом по моей щеке, и мягко поцеловал в уголок губ, и эта невесомая нежность никак не вязалась с тем ураганом страсти, что накрыл нас буквально пару минут назад .

— Ты только что оттрахал меня так, что я до сих пор не могу прийти в себя, а теперь, как ни в чем не бывало, спрашиваешь, как я спала? — я выгнула бровь, потеревшись кончиком носа об его нос, и брат приглушенно рассмеялся

— Ну, раз тебе хватает сил дерзить мне с утра пораньше, вижу, ты уже пришла в себя. И да, твой спокойный сон волнует меня больше всего на свете, — вкрадчиво мурлыкнул он, наклоняясь с явным намерением поцеловать, и я позволила ему это, с наслаждением обвивая его шею руками и прикрывая глаза с блаженным вздохом.

Но, стоило только этому самоуверенному красавчику углубить поцелуй, зарываясь пальцами в мои распущенные волосы, как я уперлась руками ему в плечи и толкнула обратно на постель, заставив перевернулся.

Он тихонько хмыкнул, но подчинился, ложась на спину, и потянул меня за собой.

Полностью довольная таким раскладом, я закинула на него ногу, совершенно не стесняясь того, что была теперь полностью обнажённой, и он перетянул меня на себя.

Я давно заметила, что утром стоны были самыми сладкими и тягучими, растворяясь в поцелуях, а проникновения всегда были чувственнее, нежнее, трепетнее.И я вновь в этом убедилась, когда его член снова оказался внутри моего тела, и, не прекращая трепетно и невероятно нежно зацеловывать мои, уже припухшие, губы и обнимая меня за талию одной рукой, а другой зарываясь в мои рассыпавшиеся по плечам волосы, он аккуратно подталкивался мне навстречу, пока я скользила по нему и глухо стонала, снова и снова теряя себя в его бережных уверенных руках, мягко направляющих мои движения, чтоб затем отыскаться в невесомых лёгких поцелуях, которыми он ласкал мои губы так трепетно, словно их касались шелковые крылышки бабочек.

Мне хотелось забыться в его руках, утонуть в ласковых глубоких глазах, раствориться в поцелуях, и Чонгук без лишних слов и возражений давал мне все, в чем я нуждалась.

***

Солнце уже заливало всю комнату ослепительными яркими лучами, но мы все ещё нежились в объятиях друг друга. Чонгук лежал на спине и лениво гладил и перебирал мои волосы, пропуская длинные пряди сквозь пальцы, а я крепко обнимала его за талию, уткнувшись ему в грудь, и чувствовала себя абсолютно счастливой. И настолько обессиленной, что не могла пошевелить даже пальцем, не то что встать и куда-то идти.

— Сегодня вечеринка у Сохи… — протянула я, даже не пытаясь скрыть отсутствие энтузиазма в голосе.

Чонгук тихонько фыркнул и погладил меня по затылку, заставив довольно замурчать.

— Я бы с удовольствием сослался на то, что нас обоих внезапно настигла амнезия и мы забыли не только о вечеринке, но и о том, что знакомы с этой семьёй.

Услышав его недовольное ворчание, полностью отражавшее мой настрой, я тихо рассмеялась, уткнувшись ему в плечо, и, потеревшись об него носом, шепнула:

— Отличная идея, любимый. Но ты, как всегда, немного перегибаешь палку.

Он выгнул бровь и усмехнулся:

— Думаешь?

Я серьёзно кивнула, изо всех сил пытаясь не рассмеяться:

— Уверена. Тем более, нам никто не поверит… А Тэ так и вовсе раскусит твоё вранье с первой же секунды.

Чонгук возмущённо зыркнул на меня из-под ресниц:

— Эй! К твоему сведению, в покер я все равно играю лучше, чем он! Так что это ещё большой вопрос, раскусит или нет!

Услышав его пламенную тираду, я снова засмеялась:

— Иногда вы с ним напоминаете мне двух маленьких мальчиков, изо всех сил доказывающих друг другу, чья машинка круче.

Глаза брата сверкнули опасным хищным блеском, который я, к сожалению, сразу не заметила, и в наказание была тут же поймана и прижата к горячем стройному телу потрясающе красивого мужчины, который склонился надо мной и, проведя носом по моей шее, вкрадчиво мурлыкнул на ухо:

— Кажется, этой ночью и утром я не раз доказал тебе, что уже давно не маленький… Но если ты все ещё нуждаешься в доказательствах, я с удовольствием тебе их предоставлю…

Я застыла под его горячими губами, лениво скользящими по моей беззащитной шее, откровенно наслаждаясь их неторопливой лаской, и он довольно улыбнулся и слегка прихватил тонкую кожу зубами, заставив меня застонать и выгнуться, вжимаясь в него.Но я бы не была собой, если б что-то не ляпнула в самый неподходящий момент:

— Твоё поведение только доказывает мою правоту, — уже почти задыхаясь от сладких волн мурашек, которые ему ничего не стоило разбудить всего одним поцелуем, шепнула я, и брат тихо предупреждающе рыкнул, оставляя ещё один ощутимый укус на моем плече.

— Осторожней, малышка… Ещё одно слово — и я не выпущу тебя из постели до завтра, а Тэ и его неадекватная семейка могут катиться обратно в Китай, — хрипло рыкнул он, и от звука его глубокого бархатного голоса внутри разлилось сладкое тепло.

— Это обещание? — неслышно выдохнула я ему в губы, бесстрашно глядя в любимые глаза и дразняще улыбаясь, когда он навис надо мной, прижимая мои руки к кровати у меня над головой и глядя на меня потемневшим затуманенным взглядом.

— Да, — выдохнул он всего одно слово, прежде чем накрыть мои губы своими собственническим глубоким поцелуем, лишающим дыхания, а мою голову — всех мыслей и возражений.

Но постепенно его поцелуи становились мягче и бережней, и чувствуя, что я вовсе не сопротивляюсь и не собираюсь никуда от него сбегать и уж тем более не рвусь на вечеринку к моему псевдожениху, он, наконец, отстранился, мягко улыбаясь, и, погладив мои запястья, отпустил.

— Ты доказал мне все, что считал нужным? — усмехнулась я, протянув руку и погладив его по щеке кончиками пальцев.

Он довольно хмыкнул:

— Пока да.

Я закатила глаза и несильно толкнула его в грудь, отпихивая от себя и попытавшись сесть, но он дерзко улыбнулся и обхватил меня за талию, потянув на себя, отчего я снова упала ему на грудь, смеясь.

— Ну что ты делаешь, дурашка? Отпусти, мне нужно в душ! — запротестовала я, упираясь ему в плечи и пытаясь выпутаться из его сильных рук.

— А кто сказал, что я тебя отпущу? — дразняще улыбаясь, протянул он, и мои глаза расширились.

— Ты хочешь сказать, что двух раз подряд тебе было недостаточно? — потрясённо выдохнула я.

— Именно это я и хочу сказать, — довольно мурлыкнул брат и одним движением перевернул меня, подмяв под себя и впиваясь в мои приоткрытые от возмущения губы развязным и невыносимо сладким поцелуем.

— Чонгук… Перестань… — взмолилась я, упираясь ему в грудь и зеркаля его широкую улыбку, когда он все-таки немного отстранился, наконец позволив мне вдохнуть.

— Уверена, что ты хочешь именно этого ?

Нет, ну вы посмотрите на него!

Фыркнув, я закатила глаза и вновь попыталась отпихнуть его.

Снова безуспешно.

И все стало ещё хуже, ведь он поймал мои запястья и прижал к кровати, сжав мои бедра коленями и полностью лишая возможности двигаться.

— Чонгук, пожалуйста… — это больше походило на стон, и мой до безумия обаятельный мучитель улыбнулся, наклоняясь к моему лицу и нежно целуя в губы.

— Мне определённо нравится, как это звучит… Скажи ещё раз…

— Нет, — я упрямо помотала головой за неимением других способов выразить свой протест самоуправством его высочества.

— Да… — тихий мурк мне в шею --- и его мягкие губы скользнули ниже.

— Нет...нет, прекрати…

— И не подумаю…

Я невольно вздрогнула и прикрыла глаза, ощутив, как его горячие губы скользят по моей груди, и беспомощно застонала.

— Чонгук… Я… серьёзно… Я… больше не могу…

Услышав это, мой мучитель, наконец, поднял темноволосую голову с упавшей на глаза непокорной чёлкой и, ласково улыбнувшись, отпустил меня, оставив на моих губах нежный извиняющийся поцелуй.

— Прости, малыш… Ты же знаешь, я просто играю с тобой. Я бы никогда не стал тебя ни к чему принуждать.

Я улыбнулась:

— Знаю, родной.

Он сверкнул глазами и обезоруживающе усмехнулся, сгребая меня в охапку, и заявил:

— Но в душ мы все равно пойдём вместе! — я даже не успела опомниться, а он уже поднял меня на руки в ворохе простыней и понёс в ванную.

— Чонгук! Что ты делаешь? — я засмеялась, обхватив его плечи и болтая ногами в воздухе.

Он закатил глаза, лишь чудом не споткнувшись и не уронив меня.

— Несу тебя купать, что же ещё.