«Расскажи мне про свои сны, расскажи, что видишь ты, закрывая глаза?.. Разбиваюсь на осколки, правда, что в этом толку? Чужие голоса…

Мы растворились где-то в прошлом, потерялись в настоящем, в будущем нас тоже нет. Яркой радугой на краски разлетелись сказки--это наш с тобой секрет.

Но кто сказал, что люди даже не птицы? Кто, не летая, решил, что можно просто разбиться? Я ему не верю, это смело за моей дверью… Начинается небо!

С небом на ты, до него совсем рукой подать, умеешь ползать--значит учись летать! Это не слова, это что-то внутри, я закрываю глаза и…

Сердцем к сердцу, в небо птицей… Не могу остановиться… На двоих — одно дыхание, через расстояния… На двоих всего дыхание…»

Лиса

В ту ночь и во все последующие ночи кошмаров больше не было, словно его невидимое присутствие рядом со мной ограждало меня от них, надёжно укрывая его любовью, как щитом.

И теперь в моих снах был лишь Чонгук . Его руки, его губы, его тихое неровное дыхание. Его ласковый шёпот и невесомые поцелуи…

Теперь я уже не хотела просыпаться и была согласна спать до самого его возвращения, лишь бы время без него не тянулось так мучительно долго.

Лишь бы чувствовать его рядом и наслаждаться этими горячими и невероятно реалистичными снами, в которых он был со мной.

Брат был в моей крови, в голове и в сердце и занимал все мои мысли и во сне, и наяву.

Мой личный наркотик по имени Чонгук.

И я была пожизненно зависима от него.

Теперь, закрываясь по вечерам в его комнате, я заворачивалась в одну из его рубашек, утопая в его запахе и слушая его тихий тёплый голос, пока не засыпала с телефоном в руках.

А утром меня бесцеремонно будил Тэхен, почти каждый день вытаскивая на какие — нибудь вылазки и выдумывая все новые и новые развлечения, чтоб я не скучала.

И хотя я была ему очень благодарна за такую заботу обо мне, брата заменить не мог никто, и я бы предпочла провести оставшееся время до его возвращения, закрывшись в его комнате на границе снов и реальности, просыпаясь лишь для того, чтоб услышать любимый голос.

Но, конечно, мой верный телохранитель и по совместительству бэбиситтэр, прекрасно об этом знал и поэтому всеми правдами и неправдами вытаскивал меня из дома.

В отместку, я все чаще обыгрывала его в бильярд, а он до сих пор не мог поверить, что я так быстро превзошла его, и, наверняка, уже не раз пожалел о своём решении научить меня играть.

Так-то, Тэхени.

Хоть кто-то должен был сбить с тебя спесь.

Но тоска по брату усиливалась с каждым днем, и мне уже недостаточно было просто слышать его. Мне физически его не хватало, и я безумно скучала.

«Ты же знаешь, что я всегда на расстоянии звонка, всегда на связи…потерпи, малышка, уже скоро… " — напоминал мне он каждый вечер, и я верила ему, утопая в его глубоком бархатном голосе.

Воспоминания о том, каким он был в ту нашу ночь, теперь казавшуюся далёким сладким сном — нежным, страстным, ласковым, были единственным, что не давало мне сойти с ума от тоски по нему. Он теперь был частью меня, буквально, ведь мы делили с ним не только одну кровь, но и одну тайну на двоих.

И эта тайна стоила слишком дорого и была слишком драгоценной и опасной, чтоб позволить узнать о ней кому-то, кроме нас.

И, лёжа без сна в его холодной и слишком большой для меня одной постели, я грезила о его губах и понимала, что никогда не смогу забыть их вкус и невероятную мягкость, вместе с ощущением его горячих рук, блуждающих по моему телу.

Детская восторженная влюблённость в старшего брата-защитника переросла в нечто намного более глубокое, тёмное и неконтролируемое, полностью подчинив меня себе.

И без него я задыхалась, отчаянно нуждаясь в нем, в тепле его сильных рук и успокаивающих поцелуях.

Без него я не могла спать.

И дышать тоже не могла.

Детство закончилось, когда наши губы впервые соприкоснулись, и если б я знала, что потом будет так больно--не видеть его и не чувствовать, никогда бы не позволила этому случиться.

Но теперь было уже слишком поздно.

И у меня не хватило бы сил противостоять ему, если б он захотел сделать меня своей раньше.

А в том, что все рано или поздно так бы и случилось, я не сомневалась.

Я всегда была слабой, а он сильным, решая все за нас двоих, защищая меня и укрывая своей широкой спиной от опасностей нашего мира.

Теперь же его голос был моим единственным спасением от грозящего поглотить меня полностью безумия, что поджидало меня в темноте холодных ночей без него.

***

Но Чонгука не было уже так долго, что моё сердце покрывалось льдом все больше с каждым прошедшим днем, замерзая без его тепла. И уже почти не билось, просыпаясь лишь в те драгоценные минуты, когда слышало его голос.

Но день шёл за днём, а брат все не возвращался, и вскоре я уже не могла скрыть тревогу и беспокойство, когда говорила с ним.

— Прошло уже две недели! Чего они хотят от тебя, Чонгук ? Почему держат там?

— Прости, милая, я знаю, что моя командировка слишком затянулась. Я сам от этого не в восторге. Ещё пару дней, Лиса. Клянусь, если все не решится, я просто пошлю все к черту и вернусь. У отца здесь достаточно специалистов, чтоб разобраться без меня.

Я чувствовала, как он злился, хоть и старался этого не показывать, чтоб не напугать меня. Но оставаться так далеко от него становилось просто невыносимо.

— Просто… Возвращайся скорее… Я не могу без тебя дышать… — шепнула я едва слышно. Его судорожный вздох на том конце линии полоснул по нервам, и я сжала телефон, как единственную линию жизни, связывающую меня с ним, когда он горячо зашептал:

— Прости, моя хорошая… Потерпи ещё совсем немного. Ты ведь сейчас в моей спальне, да?

— Да.

Вслушиваясь в его тихое дыхание, я почти слышала все, о чем он думал, ведь я думала о том же-----как он целовал меня на этой кровати, и я задыхалась, лежа под ним и пытаясь снять с него одежду, но он не позволял, мягко отводя мои руки и прижимая их к постели, сводя меня с ума лишь одними губами и жадно сцеловывая с них стоны.

— Я не могу забыть ту ночь… — шепнула я, чувствуя, как теплеют щеки.

— Я знаю, милая… Я ведь тоже все помню, — Чонгук мягко усмехнулся, и я закрыла глаза, наслаждаясь звуком его глубокого, чуть охрипшего голоса.

— Уже скоро, Лис. Я вернусь, и ты никуда от меня не денешься. Я больше тебя не отпущу.

— Я и не хочу, чтоб ты отпускал меня.

— Дождись меня, хорошо? Не делай глупостей.

Я улыбнулась:

— Не волнуйся. Глупости я обычно делаю только с тобой.

***

Следующее утро началось как обычно, но, когда я спустилась вниз, горничная сказала, что меня хочет видеть отец.

Это вызвало смутные неприятные подозрения, ведь обычно он просто предпочитал делать вид, что его своенравной дочери не существует. Зачем я ему вдруг понадобилась? Дворецкий сообщил, что отец ждёт меня в кабинете. Я закатила глаза.

Ну конечно, значит снова будет воспитывать, раз в году вспомнив о своих отцовских обязанностях.

Вот только ты опоздал лет на десять, папа. Твоя дочь уже не та невинная девочка, которой можно было помыкать, внушая все, что угодно.

Та девочка исчезла в тот день, когда ты позволил маме умереть.

И теперь на её месте была холодная и циничная расчетливая стерва, которая спала с собственным братом и никому не позволяла собой командовать.

Даже тебе.

Сделав глубокий вдох, я толкнула тяжёлую дубовую дверь и вошла.

Отец сидел за столом, склонившись над бумагами, и мне показалось, что он сильно постарел за последнее время, но вся жалость к нему испарилась, как только мои глаза остановились на той, что сидела рядом с ним в глубоком кресле.

Соин, эта дрянь, которую я ненавидела всей душой, сидела возле стола и с холодной улыбкой смотрела на меня. Она уже давно не жила с нами, предпочитая проводить время в заграничных поездках и останавливаясь в нашей загородной резиденции, чему я была несказанно рада. Не думаю, что смогла бы находиться с ней в одном доме. Когда она успела вернуться?

— Как твои дела, Лиса? — из задумчивости меня вырвал её противный и наигранно дружелюбный голос, и от этой откровенной фальши мне захотелось блевать.

— Тебя это не касается, — холодно отрезала я, даже не взглянув на неё. Воспоминания о том вечере, когда она пыталась соблазнить Чонгука , все ещё жгли память каленым железом, хоть я и старалась об этом забыть, навсегда стерев из памяти эту отвратную картину. Краем глаза заметила, как эта змея скривилась, но не придала этому значения. Много чести для такого ничтожества, как она.

— Ты хотел меня видеть, отец? — тихо спросила я, подходя ближе. Он поднял взгляд от бумаг, которые изучал, и неожиданно ласково мне улыбнулся.

— Да, Лиса. Садись. Нам нужно поговорить.

Я тут же насторожилась.

— О чем?

Сделав глубокий вдох, отец взглянул прямо на меня и сказал:

— Я решил выдать тебя замуж.

— Что?! — мне показалось, что я ослышалась, и в то же время почувствовала, что земля уходит из-под ног. Он же не всерьёз это говорит? Он не мог так поступить со мной… Нет, только не сейчас, когда я только поверила, что моя жизнь ещё может наладиться.

— Ты не ослышалась, Лиса. Я нашёл тебе мужа.

Первый шок уже прошёл, и я вскочила с кресла, вцепившись пальцами в дубовый стол.

— О чем ты говоришь, отец? Ты прекрасно знаешь, что я не хочу замуж!

Его взгляд стал тяжелее и жёстче, не допуская никаких возражений.

— У тебя нет выбора. Мои приказы не обсуждаются.

— С каких пор ты стал приказывать собственным детям?! - выдохнула я.

Но отец лишь устало вздохнул.

— Лиса, не упрямься. Ты уже взрослая и должна понимать, что это для твоего же блага. Я не смогу всегда защищать тебя.

Мне хотелось рассмеяться ему в лицо, крикнув, что он опоздал со своим беспокойство лет на десять , и что у меня уже есть защитник, который справляется с этой работой намного лучше него, но я не могла этого сделать.

— И ты решил, что какой-то незнакомец, которого я даже никогда не видела, справится с этой задачей?----возмущённо фыркнула я.

— Он не незнакомец. Ты знаешь его. Это сын наших китайских партнёров. Крис Ву.

Услышав это имя, я побледнела.

Крис.

Я действительно знала его, но лучше бы это было не так.

Он не был сыном наших партнёров.

Он был сыном наших давних врагов, клана, долгое время воевавшего с нашим за влияние в Сеуле и во всей Корее.

Чонгук его ненавидел, говоря, что он просто вкрай обнаглевший мажор, который берегов не видит, к тому же баловавшийся наркотой.

Я потрясённо смотрела на отца. Так вот, значит, как он решал деловые вопросы? Продав единственную дочь семье заклятого врага?

— Этого никогда не будет. Я не выйду за него, отец. Ты меня не заставишь. — не знаю, откуда во мне взялось это ледяное спокойствие, но я стойко выдержала его взгляд, уже метавший молнии от моей несговорчивости, и мой голос даже не дрогнул. Когда я стояла напротив человека, которого считала своим отцом и который должен был оберегать меня, а вместо этого предал, я чувствовала, что рядом со мной стоит брат и обнимает за плечи. И пусть это было лишь игрой моего воображения, но теперь я была не одна. Я знала, что Чонгук не позволит этому случиться и никому меня не отдаст, тем более этому ублюдку.

— Лиса, подумай ещё раз. Не стоит спорить с отцом, — подала голос эта змея Соин, и у меня потемнело в глазах от желания оттаскать её за волосы. Каким-то образом я знала, что она была причастна к тому кошмару, в который стремительно превращалась моя жизнь.

— Заткнись, Соин! — приказала я, не удостоив отцовскую шлюху даже взглядом.Отец устало вздохнул, словно я была неразумным ребёнком, которого ему надоело уговаривать.

— А теперь послушай меня, Лиса.У тебя есть два варианта. Либо ты выходишь замуж за Криса, либо я отправляю тебя учиться в закрытый пансион в Швейцарию в самое ближайшее время . Выбирай. Это моё последнее слово.

Минуту мы прожигали друг друга непреклонными взглядами, но, поняв, что больше не могу здесь оставаться, я не выдержала первой и, развернувшись, вылетела из кабинета, на ходу доставая телефон и набирая номер Тэхена.

Мне было необходимо сбежать отсюда как можно быстрее и как можно дальше. Мне казалось, что на меня стали давить сами стены этого роскошного особняка, и если я пробуду тут ещё хоть минуту, то задохнусь.

---Привет, принцесса. Как ты? - Тэ ответил после первого же гудка, звуча по обычаю беззаботно, но тут же стал серьёзным, когда я выдохнула, чувствуя, как слезы подступают к глазам:

— Забери меня отсюда, Тэхен! Прошу, забери меня…

Он не на шутку испугался, начиная закидывать меня вопросами, на которые я сейчас была не в состоянии отвечать.

— Что стряслось, Лиса? Ты меня пугаешь, говори, что случилось.

— Просто приезжай... Приезжай как можно скорее, прошу тебя, Тэхени, — взмолилась я, сьезжая по стене в своей комнате и кусая губы, чтоб не разреветься.

— Хорошо, мелкая, я понял, буду через десять минут. Не делай глупостей.

В этот момент он звучал так же, как Чонгук , и у меня немного отлегло от сердца, ведь я знала, что мои ангелы-хранители не оставят меня одну.

Схватив со стола сумку, я вылетела из комнаты, сбегая по лестнице, но в самом низу меня перехватила Соин.

— Что, птичка, долеталась? Скоро и тебя запрут в золотой клетке, — злорадно бросила она, заставив меня остановиться и повернуться к ней, сузив глаза:

— Что ты сказала? — прошипела я, наступая на неё, и она попятилась, вовремя увидев безумный блеск в моих глазах. Она была старше меня всего на восемь лет, но я её не боялась. Она не была мне ровней, чтоб что-то из себя ставить.

Подойдя к ней почти вплотную, я схватила её за волосы и прошипела прямо в лицо, на котором была тонна косметики, а тошнотворный запах её духов бил в нос:

— А теперь послушай меня, дрянь! Не говори со мной больше никогда. И не смей даже дышать в мою сторону или в сторону моего брата. Иначе я тебя уничтожу. Ты поняла меня?

Глаза мачехи испуганно расширились, и она кивнула, но все ещё пыталась делать вид, что её не шокировало моё поведение. Уже отшвырнув её от себя, я услышала, как она процедила мне в спину:

— Это из-за Чонгука, верно ? Все никак не можешь успокоиться из-за того, что произошло в тот вечер?

Я застыла, но не стала оборачиваться, чтоб она ничего не заметила по моему побледневшему лицу и сжавшимся в тонкую линию губам:

— Что ты несёшь, идиотка? - процедила я сквозь зубы.

Она лениво усмехнулась, словно специально провоцируя меня:

— Он тогда был таким пылким и настойчивым… Если бы ты не помешала нам, твой брат стал бы отличным экземпляром в моей коллекции горячих самцов.

Я сжала кулаки, медленно оборачиваясь, и сделала шаг к ней. Соин вздрогнула, но не отступила, выдержав мой взгляд.

— Ты точно сумасшедшая. Мне напомнить тебе о том, чем ты рискуешь, когда несёшь этот бред? Отец вышвырнет тебя из нашей жизни в два счета.

— А может мне напомнить тебе, что я могу пожаловаться ему, сказав, что это Чонгук хотел меня изнасиловать?

— Ты в своём уме?! Неужели ты думаешь, что отец поверит в это?

Она повела плечами:

— Кто знает. В необходимость твоего замужества он же поверил.

Я потрясённо уставилась на неё, выдохнув сквозь сжатые зубы.

Чутье меня не обмануло.

В том, что сейчас моя жизнь летела к черту, была виновата эта шлюха.

— Я убью тебя.

Я неосознанно снова стала наступать на неё, но в этот момент раздался звонок в дверь, и на пороге возник взволнованный Тэхен.

Окинув нас беглым взглядом и мгновенно оценив ситуацию, так как знал о моей ненависти к этой девке, он бросился ко мне, обнимая за плечи и отводя в сторону.

— Ну же, Лиса, успокойся, возьми себя в руки. Она того не стоит, — тихо шептал он мне в волосы, подталкивая к выходу. Я кивнула, вцепившись в его руку, и позволила вывести меня на улицу, прочь из этого дома, прочь от этих насквозь гнилых людей.

— Помоги мне, Тэхен… Пожалуйста, помоги… - потерянно прошептала я, глядя прямо перед собой невидящим взглядом.

— Успокойся, принцесса. Сейчас ты мне все расскажешь и мы со всем разберёмся, хорошо? — он довёл меня до машины и осторожно усадил на переднее сиденье, быстро садясь за руль и заводя мотор.

***

Мы сидели на набережной, и пиджак Тэхена давно покоился на моих плечах, но я все равно не могла перестать дрожать.

Я рассказала ему абсолютно все, и он молча слушал и все больше мрачнел, а при упоминании клана Ву и вовсе стал чернее тучи, сжав кулаки.

— Плохо дело, — выругавшись так витиевато, что у меня глаза на лоб полезли, он тихо спросил:

— Чонгук знает?

— Ещё нет.

— Ты должна сказать ему. Он не допустит этого брака, ведь ты этого не хочешь.

Уверенность в его голосе придавала мне сил, но где мне было взять такую же уверенность во всемогуществе брата? Каким бы крутым и влиятельным ни был Чонгук, над ним все равно ещё стоял отец. И за ним было последнее слово.

— А если он не сможет им помешать? Что тогда, Тэ? - всхлипнула я.

Тэхен посмотрел на меня долгим задумчивым взглядом, а затем на дне его глаз зажёгся тёплый огонёк, которого раньше там точно не было, и он наклонился ближе ко мне, тихо сказав:

— Думаю, у меня есть план.

— Какой? — Я ухватилась за его слова, как утопающий за соломинку, а он обнял меня за плечи, шепнув:

— Только пообещай, что не станешь сразу меня бить, а выслушаешь до конца.

Я всхлипнула, все же улыбнувшись. Он даже в такой ситуации умудрялся шутить.

— Обещаю.

Тэхен наклонился ко мне, внимательно глядя в глаза, и тихо сказал:

— Я скажу твоему отцу, что хочу жениться на тебе, Лиса. Ты... станешь моей женой ?

----Что?.. - Пару секунд я потрясённо смотрела на него, не понимая, что он говорит и как это мне поможет.

Как говорится, из огня да в полымя. Поменять одного жениха на другого? И в чем смысл?

Видя, что я от стресса туго соображаю, он тяжело вздохнул, явно спрашивая у судьбы, за что ему досталась такая тормознутая подруга, и принялся объяснять мне на пальцах, как маленькой.

— Это не по — настоящему, глупая. Возможно, это поможет нам выиграть немного времени, пока Чонгук не придумает что-то получше. Или не убьёт Криса, он давно на это напрашивается.---мрачно закончил он, но, видя, что мои глаза по- прежнему не могут вернуться к нормальному размеру, тихо рассмеялся:

— Ну не смотри на меня так испуганно, словно я предлагаю тебе лишиться девственности прямо здесь и сейчас.

Услышав эту похабщину, я возмущённо стукнула его в грудь, но он лишь усмехнулся .

— Слава богу, рефлексы на мои шутки присутствуют, значит живая. Ну наконец — то ты пришла в себя, Лис. Узнаю мою девочку, — улыбнулся Тэхен.

«Узнаю мою девочку»…----то же самое говорил и Чонгук.

Иногда меня пугало то, насколько они были похожи. Не только во внешности, но и в повадках, и привычках ,и даже в манере разговаривать.

— Ты думаешь, это сработает? - неуверенно шепнула я, плотнее укутываясь в его пиджак и, наконец,немного успокаиваясь.

— Думаю, стоит рискнуть и попробовать провернуть это, а не сидеть сложа руки и ждать, пока приедет женишок и предъявит на тебя свои права. - спокойно ответил Тэхен.

Меня аж передернуло, и я скривилась от отвращения.

— Прошу, ни слова больше о нем, если не хочешь, чтоб меня вырвало прямо на твои дорогие туфли.

В ответ он лишь крепче прижал меня к себе, баюкая в тёплых надёжных обьятиях, как маленькую, и стал поглаживать по волосам, шепча:

— Все будет хорошо, Лиса.Поверь, я не позволю ничему плохому случиться с тобой.

И я ему поверила.

***

Когда я вечером набирала номер Чонгука , у меня дрожали руки, и я не знала, как смогу снова повторить ему все то, что уже рассказала Тэхену.

Одна мысль об этом браке приводила меня в ужас.

А брата все ещё не было рядом, чтобы защитить меня.

Чонгук ответил после первого же гудка, как обычно вкрадчиво мурлыкнув в трубку:

— Привет, малышка.

— Привет, родной…

Я сделала глубокий вдох, но вместо этого вышел какой-то полузадушенный всхлип. И если остаток дня я ещё держалась, то, услышав его родной голос, не выдержала, а ледяной панцирь на сердце треснул, больно раня осколками, и горячие слезы потекли по щекам. Я попыталась заглушить всхлипы, но он услышал.

Конечно, он услышал.

Его голос вмиг стал серьёзным и встревоженным, и он потребовал:

— Лиса, ты что, плачешь?.. Моя маленькая, что случилось?

От его ласковых слов стало только хуже, и я выдохнула:

— Чонгук... отец... Он... хочет выдать меня замуж.

— Что?! — казалось, само время остановилось, когда на том конце провода повисла гробовая тишина, а потом раздался приглушенный поток таких трехэтажных нецензурных конструкций, что им позавидовал бы даже Тэхен. Шутка про непереводимый китайский мат была бы сейчас как нельзя кстати.

— Кто он?! — потребовал Чонгук , цедя каждое слово сквозь сжатые зубы, и мне показалось, что от его ледяного тона дисплей сейчас пойдёт трещинами.

Я молчала, кусая губы, даже на расстоянии в две тысячи километров ощущая его ярость, а он глухим от напряжения голосом повторил :

— Имя, Лиса.Я должен знать, кого мне предстоит убить.

— Чонгук … — испуганно шепнула я, крепче сжимая телефон. Если бы он кричал, мне было бы не так страшно.

Но эта его ледяная ярость, прикрытая абсолютно непрошибаемым спокойствием, наводила на меня невыразимый ужас.

От него веяло чем-то потусторонним. Никто не смел посягать на то, что принадлежало ему, и теперь пути назад не было. Нам объявили войну.

— Скажи мне его имя, Лиса, — повторил брат, и я сдалась, выдохнув:

— Это Крис.

Я не хотела говорить ему не потому, что мне было какое-то дело до этого мерзавца, а потому, что я боялась за жизнь брата.

Чонгук был абсолютно неуправляемым в гневе и мог натворить дел, поддавшись эмоциям. В этом мы были похожи.

Услышав ненавистное имя, брат тихо выдохнул, выпуская пар, а затем совершенно спокойно произнёс, вселяя в меня абсолютную уверенность в том, что теперь я в безопасности :

— Я понял, малышка. Я вылетаю немедленно. Дождись меня и ничего больше не бойся. Я скоро буду рядом и не позволю ничему плохому случиться с тобой.