Когда его высочество все же соизволил отпустить меня, я уже плохо понимала, где нахожусь, какой сейчас год и как меня зовут. Губы все ещё слегка покалывало и на них ощущался сладко — свежий вкус его поцелуев, а с его губ ни на миг не сходила довольная улыбка, когда он все-таки слез с меня и, потянув за руку, помог встать, пригладив мои волосы, в которые до этого с таким упоением зарывался пальцами, тихо шепнув на ухо:

— Пойдём ужинать?

Я улыбнулась и кивнула, понимая, что на большее в этот момент была просто не способна.

Всё время, пока нам накрывали на стол в гостиной, брат не сводил с меня голодного многообещающего взгляда, и я ловила себя на мысли, что давно его таким не видела, уже предвкушая долгую чувственную ночь и смущённо пряча сияющие глаза.

Он распорядился подать красное вино Шато Марго, и я вопросительно вскинула брови, с лёгкой улыбкой глядя на него:

— У нас праздник?

Он лишь загадочно улыбнулся:

— Разве мне нужен повод, чтоб провести приятный вечер в компании любимой девушки и изысканного вина?

И я не нашлась с возражениями.

Весь остаток ужина мы тихо разговаривали и смеялись, и Чонгук рассказывал мне, как идут дела в компании, и хоть я и мало вникала в основы семейного бизнеса, слушала его, как завороженная, неотрывно следя за тем, как двигались его мягкие губы, пока он что-то увлечённо объяснял мне.

Увидев, что я снова зависла, глядя на него, он мягко улыбнулся и перегнулся через стол, погладив меня по щеке.

Я тут же встрепенулась от его осторожной ласки и взглянула на него уже более осмысленным взглядом, к своему стыду осознав, что пропустила все, что он только что сказал.

Он это тоже понял, но ничуть не обиделся, лишь покачав головой, и мягко улыбнулся.

— Вижу, ты совсем меня не слушаешь. Не переживай, я знаю, что все эти биржевые сводки и экономические отчёты могут быть крайне утомительными и неинтересными.

— Прости… Я просто засмотрелась на тебя… — виновато шепнула я, погладив его руку.

Он сверкнул глазами и усмехнулся, видимо, полностью удовлетворившись таким ответом, и тихо спросил:

— Ты наелась?

— Да

— Тогда пойдём наверх?

***

После ужина мы поднялись на второй этаж, и Чонгук пошел к себе, чтобы принять душ, а я отправилась в свою комнату, чтоб немного привести в порядок мысли, растревоженные и перемешанные его мягкими губами.

Негодник. Но как же он целуется…

Мне казалось, что он был способен околдовать меня и лишить воли одними губами, не говоря уже о других частях его великолепного тела, от которых я просто переставала соображать, оказываясь под ним, в его постели, и теряя себя в сильных уверенных мужских руках.

Самых любимых руках.

Переступив порог своей комнаты, я все ещё продолжала витать в сладких грёзах, предвкушая сегодняшнюю ночь, но потрясённо ахнула, едва мой взгляд упал на кровать.

На темно- синем покрывале меня ждал очередной подарок от брата.

Чёрное бархатное платье с полупрозрачными кружевными вставками, едва доходившее до середины бедра, и чёрные шпильки, а рядом ---- такой же изысканный, как и все, что он мне дарил, новый комплект тончайшего кружевного белья.

Я завороженно провела рукой по черному бархату и покачала головой.

Превосходно…

Видимо, он успел отдать все это горничной ещё до ужина.

Очередная взятка.

Я усмехнулась, узнавая его почерк.

Но мой брат определённо умел делать красивые жесты.

Убрав все это великолепное безобразие в шкаф, я тоже решила принять душ, не переставая мечтательно улыбаться и чувствуя, что жизнь налаживается.

***

Когда я все же решилась постучать в дверь его спальни, Чонгук уже сидел на кровати в чёрных спортивных штанах, застегивая на груди мягкую серую фланелевую рубашку, и выглядел таким трогательно домашним, что я не смогла скрыть умиленную улыбку.

Увидев меня, он поднялся с кровати и с ленивой улыбкой направился ко мне. Я же так и застыла у двери, не в силах оторвать глаз от его потрясающего спортивного тела и того, как он двигался. Эта ленивая пружинистая грация и то, как совершенно он владел своим телом, всегда заставляли меня замирать от восхищения.

Добравшись до меня за каких-то пять секунд, пока каждый его шаг ко мне сопровождался гулким ударом моего сердца о ребра, а ноги слабели с каждой секундой все больше, он подошёл почти вплотную и замер, склонившись надо мной, и аккуратно отцепил мои пальцы от дверной ручки, закрывая дверь на ключ с финальным щелчком, означавшим, что птичка попала в его клетку, и он не собирался выпускать её на волю до самого рассвета.

— Если бы я не был уверен, что это абсурд, подумал бы, что ты боишься подходить ближе… — улыбаясь, мурлыкнул он, проводя носом по моей щеке и оставляя на моих губах мягкий невесомый поцелуй.

Хмм, его высочество сразу начал с тяжёлой артиллерии?

— Иногда так и есть…- беззвучно выдохнула я ему в губы, и он улыбнулся, обнимая моё лицо тёплыми ладонями.

— Почему?

— Ты слишком… Завораживающий…

Он неслышно вздохнул и снова приник к моим губам, послушно раскрывшимся под его лаской.

— Когда я возвращаюсь домой каждый вечер, зная, что здесь меня ждёшь ты, а затем оказываешься в моей спальне, в моих руках, и так отзывчиво реагируешь на мои ласки, принимая меня в свои объятия, что бы я ни натворил, я понимаю, что я самый счастливый человек на свете и мне нечего больше желать… — шептал он между нежными поцелуями, заставлявшими мои ноги дрожать и подгибаться, а руки--сильнее сжимать его напряжённые плечи.

Я обняла его, уткнувшись ему в плечо, и замерла, прикрыв глаза и нежно поглаживая по сильной широкой спине, и Чонгук прижал меня к себе, целуя мои волосы и развевая их тёплым дыханием.

Нега, спокойствие, умиротворение… Мира за пределами этой комнаты больше не существовало.

Но правда была в том, что в этом мы были схожи. Мне тоже совершенно нечего было желать, кроме одного--чтобы он всегда был рядом и никогда не отпускал моей руки.

Могла ли я подумать два месяца назад, что эта весна станет самой счастливой в моей жизни, перевернув её с ног на голову и дав мне все то, о чем я так долго мечтала и уже и не надеялась получить?

Всё, что мне было нужно, все, в чем я когда-либо нуждалась--была его любовь. И он теперь каждый день дарил её мне, дарил всего себя без остатка.

— Разве может быть иначе, когда любишь больше жизни? — тихо выдохнула я, целуя его в плечо, и он обнял моё лицо, заставляя запрокинуть голову и посмотреть на него:

— Это никогда не изменится…

Новый поцелуй заставил меня тихо застонать ему в губы, и Чонгук удовлетворённо улыбнулся, тихо шепнув в них:

— Тебе понравились подарки?

— Очень… Они великолепны, как и всегда, — я обняла его за талию и погладила по спине, понимая, что у меня уже начинаются проблемы с дыханием и сердцебиением, когда брат наклонился и стал не спеша ласкать приоткрытыми губами мою шею, а он все ещё выглядел абсолютно спокойным и расслабленным. Бессовестный.

— У меня для тебя еще кое-что есть, — шепнул он, поднимаясь выше по моей шее, задевая тёплыми губами мочку уха и слегка прикусывая. Я вздрогнула, прикрыв глаза и запрокидывая голову назад, в его раскрытую ладонь:

— Это ещё не все?..

— Далеко не все…

Я выгнула бровь, заинтересованно взглянув на него, когда он все же отстранился, вновь позволив мне дышать. Всё, чего я хотела, и так уже стояло прямо передо мной, оставалось лишь протянуть руку и забрать его, перед этим раздев. Но с этим бы не возникло проблем.

Чонгук любил, когда я его раздевала, любил наблюдать за мной в эти моменты, и я практически ощущала на коже его ласкающий взгляд, которым он неотрывно следил за каждым моим движением.

Но часто он просто мгновенно избавлялся и от своей, и от моей одежды, лишь бы побыстрее ощутить меня под собой и заставить потерять голову и остатки благоразумия в его сильных руках.

Но, похоже, сегодня вечером он был настроен поиграть. Брат выглядел полностью расслабленным и довольным жизнью и не спешил набрасываться на меня, хоть в тёмной глубине его глаз уже тлел так хорошо знакомый мне огонь, в котором я сгорала дотла каждую ночь.

— Но для того, чтоб получить свой приз, тебе придётся обыграть меня в карты. Сыграешь со мной, малышка?

Его хриплый полушепот с трудом пробился в моё затуманенное его близостью сознание, и я непонимающе уставилась на него. Какие карты?

Я уже с трудом соображала, где нахожусь, и едва стояла на подгибающихся ногах, то и дело грозивших отказать вовсе, а он вздумал играть со мной?

Я жалобно застонала, ухватившись за его плечи и уткнувшись носом в мягкую серую фланель, и услышала тихий смешок где-то у меня над головой, когда он обнял меня за талию и успокаивающе погладил по волосам, развевая их тёплым дыханием.

— Ну чего ты, малыш? Это не так страшно, как ты думаешь…

— Ты же выиграешь через две минуты. Ты всегда жульничаешь, я знаю, — жалобно протянула я.

— Откуда такие сведения? — усмехнулся кронпринц, даже не став это отрицать.

— От Тэхена, — понимая, что терять мне все равно уже нечего, я решила сдать и своего сообщника в заговоре против правящей элиты корейской мафии. Помирать, так вместе с подельником.

— Не верь ему, сладкая, он тот ещё пройдоха, - заверил меня брат, не переставая загадочно улыбаться.

— Ты один из лучших игроков в покер в вашем кругу, если не во всем Сеуле, и ты хочешь, чтоб я сыграла с тобой? У меня нет шансов...

Но брат недовольно цокнул и покачал головой.

— Я хотел сказать, что если ты выиграешь, то завтра мы начнём наши тренировки, но вижу, ты ещё не готова, малыш.Но все же первый урок дам прямо сейчас. У воина не может быть таких упаднических настроений. Никогда не сдавайся до боя, Лиса. Неужели ты так в себе не уверена?

Услышав о тренировках, мои глаза загорелись. Вот же ж негодяй. Знал, чем меня купить, чтоб я согласилась на все его условия.

И теперь я не собиралась так легко сдаваться и показывать ему, какую огромную власть он надо мной имел, поэтому усилием воли заставила себя встряхнуться и, придав своему голосу более - менее нормальный тон, спросила, уверенно делая вид, что я в полном порядке и мне не сносит крышу от его близости, словно это и не я только что задыхалась, ловя ртом воздух лишь оттого, что его тёплые губы скользили по моей шее, едва касаясь.

— Напомни мне ещё раз, на что мы играем?

— На раздевание.

Его ленивый вкрадчивый мурк заставил одновременно два желания всколыхнуться в моей душе. Пнуть его по колену, тем самым выражая все, что я о нем думала в этот момент или просто рассмеяться.

— Ты серьёзно? Ты можешь раздеть меня прямо сейчас, ты же знаешь, я не буду тебя останавливать.

— Конечно знаю, котенок, — довольно усмехнулся он, — Но для меня выигрыш — просто приятный бонус, ведь этой ночью я в любом случае возьму свое, а для тебя--серьёзная мотивация победить.

Я сузила глаза и скептически выгнула бровь. Значит, просто раздеть меня ему было уже неинтересно?

Ну что ж, раз принц захотел поиграть, не буду отказывать ему в этом удовольствии:

— По рукам.

***

Усевшись на его кровати, мы начали игру. Я бросала на брата подозрительные взгляды, без слов предупреждавшие, чтоб не смел жульничать, если ему дорога его жизнь и достоинство, но видимо, удача в этот вечер была все же на моей стороне, и я обыграла его в двух из трех партий, потеряв из одежды лишь халат и оставшись в пижамных шортиках и топе.

— Поверить не могу, — потрясённо прошептала я, ещё не до конца осознав свою победу, и снова искоса взглянула на Чонгука. — Ты что, намеренно поддавался мне?

Но он лишь загадочно усмехнулся, не собираясь раскрывать все карты, а я прекрасно знала, что козырей в рукаве даже после проигрыша у него все ещё было предостаточно, ведь принц всегда оставлял последнее слово за собой.

— Не понимаю, что тебя не устраивает, милая. Или тебе так не терпится остаться без одежды?

Я возмущённо фыркнула, запустив в него всеми мастями, что все ещё держала в руке, но он легко уклонился от моей атаки, и улыбаясь, как чеширский кот, потянулся ко мне, сметая карты на пол, и, обхватив тёплыми ладонями моё лицо, мягко поцеловал в губы, шепнув в них:

— Умница, малышка. Вот видишь, а ты сомневалась в себе. Никогда не сдавайся заранее,ведь никогда не знаешь, как все может обернуться.

Я довольно вздохнула и обвила его шею руками, отдаваясь во власть его сильных объятий и почти мурлыча ему в губы.

Но поцелуй затягивался, и Чонгук уже стал незаметно укладывать меня на подушки, нависая сверху и целуя с каждой секундой все жарче, все чувственней, прикусывая мои губы и дразняще проводя по ним языком, а я пьянела все сильнее от терпко - сладкого привкуса дорогого вина, все ещё ощущавшегося на его мягких губах, ласкавших мои так настойчиво, что моя голова затуманивалась все больше, по мере того, как его жадные умелые ласки освобождали её от всех мыслей.

Даже тут он нашёл способ сжульничать, хоть и проиграл.И я уперлась руками в его сильные плечи, заставляя остановиться, хоть это далось мне очень нелегко.

Мы оба тяжело дышали, и он смотрел на меня абсолютно пьяными от вина и желания глазами.

Его скулы чуть порозовели, ресницы трепетали, а мягкие губы были слегка приоткрыты, и я почти забыла, что хотела ему сказать, ведь на возмущение его хитростью у меня просто не осталось сил.

— Что-то не так, сладкая? — шепнул он, лениво проводя раскрытой ладонью вдоль моего тела и заставляя кожу покрываться мурашками уже от этого невесомого касания.

— Не пытайся меня отвлечь, — возмутилась я, хватая его за запястье, и брат вздохнул, притворно надувшись и поджав губы, словно у него только что отобрали любимую игрушку, — Ты проиграл. Где мой подарок?

Чонгук тихо рассмеялся, услышав мой задыхающийся шёпот, и уткнулся мне в плечо, вызвав улыбку и на моих зацелованных им и уже припухших губах.

— А я надеялся, что меня одного в качестве подарка тебе будет достаточно…

— Не увиливай. Ты и так мой. А слово надо сдерживать, — шутливо погрозив ему пальцем, нахмурилась я, но, не выдержав, рассмеялась.

Мой смех оборвался в ту же секунду, когда мой палец оказался между его губ, и он втянул его в рот, игриво посасывая и с вызовом глядя на меня.

Я прикусила губы и прикрыла вмиг потяжелевшие веки, глядя на него из-под ресниц и чувствуя, как его бархатный язык скользит вокруг фаланг, мягко посасывая.

Черт побери… Чонгук, что ты себе позволяешь…

Но он прекрасно знал, что может позволить себе со мной абсолютно все, и я не стану возражать.

— Все ещё хочешь увидеть подарок? Или отложим до рассвета? — дразняще улыбаясь, шепнул он.

— Сейчас…- шепнула я, хотя прямо сейчас хотела видеть только его. Без одежды.

Он театрально вздохнул, закатив глаза, и, отстранившись от меня, сел на постели, загадочно улыбаясь.

— Ладно, ладно, вредина.Закрой глаза.

Я подозрительно прищурилась:

— Зачем?

Он тихо рассмеялся, качая головой.

— И в кого ты такая подозрительная, лисенок? Не бойся, я не сбегу. Закрывай.

Я подчинилась, откинувшись на подушки в изголовье кровати и ощутив по движению воздуха, что брат потянулся к прикроватной тумбочке.

Послышалось копошение, открывание ящика, и его сосредоточенное пыхтение.

— Дай мне руку, — мягко шепнул он, и я протянула руку в направлении его голоса. — Не подглядывай, — пригрозил он, и я улыбнулась.

Как маленький, ей богу.

Чонгук обхватил моё запястье тёплыми пальцами, а затем я ощутила прохладу металла, сомкнувшуюся на моей коже и тяжесть браслета.

— Смотри, малышка, — с улыбкой шепнул он, поглаживая мои пальцы и не выпуская моей руки.

Я распахнула глаза и замерла.

На моем запястье переливался драгоценными сверкающими искрами в мягком свете ночника платиновый браслет, инкрустированный топазами и сапфирами, рассыпавшими радужные блики по моей коже.

— Тебе нравится, котенок? — улыбаясь, спросил он, увидев, что я конкретно зависла, любуясь его подарком.

— О боже, родной… Это прекрасно… Но зачем… Не стоило…- похоже, от увиденного великолепия я резко разучилась говорить длинными предложениями.

— Шшш... — его указательный палец тут же лёг мне на губы, мягко заставляя замолчать, и Чонгук внимательно и серьёзно посмотрел на меня прямым открытым взглядом, позволяя без труда читать в его душе, которую он раскрывал только передо мной, давая увидеть все его истинные чувства.

— Я предвидел, что ты скажешь что-то подобное, но поверь, ты достойна только самого лучшего. И я брошу к твоим ногам весь мир, если ты захочешь. Я люблю тебя, Лиса. Это всего лишь достойная оправа для такого бриллианта, как ты. Прости, что редко говорю тебе это, но ты очень красива, малышка… — он протянул руку и нежно отвёл распущенные по плечам волосы мне за ухо, погладив по щеке.

----Чонгук… — я хотела сказать ему, что мне и не нужно слышать это от него, ведь я видела это в его глазах каждую ночь, когда он смотрел на меня с такой любовью, что у меня замирало сердце. Но он не дал мне договорить, шепнув:

— Настоящее сокровище сидит сейчас передо мной и смотрит на меня влюблёнными глазами.

— Ты и есть мой мир. Мне больше ничего не нужно…

Едва эти слова сорвались с моих губ, растворившись в тишине полутемной спальни, тёплые губы любимого прижались к моим, мягко приказывая замолчать и давая понять, что время для разговоров вышло и теперь начинается время нежности.

Терпкий пряный привкус изысканного вина на любимых губах, тихий шёпот и неслышные признания, мои пальцы, запутавшиеся в его мягких волосах, его приглушённые хриплые стоны…

Мне и правда нечего было больше желать…

Руки Чонгука нежно скользили по моему телу, неспешно лаская и осторожно избавляя меня от такой ненужной сейчас одежды, и я делала для него то же самое, утопая в нежности его настойчивых поцелуев, туманивших мой разум и заставлявших полностью отдаться в объятия любимого.

Я обняла его за плечи, позволяя, наконец, уложить меня на подушки, и принялась расстегивать пуговицы на его рубашке, которую он непонятно зачем так усердно застегивал часом ранее.

Видимо, не хотел, чтоб я отвлекалась от игры, ведь знал, прекрасно знал, что вид его тренированного мускулистого торса превратит меня в истекающее слюной бессловесное существо со стекляными глазами. Великолепный стратег Чон Чонгук снова заранее все продумал.

Я улыбнулась в поцелуй, чуть прикусывая мягкие любимые губы, и он чуть отстранился, с улыбкой глядя на меня, и, поглаживая по волосам, шепнул:

— Чему ты улыбаешься, малышка? Так понравился подарок?

Я покачала головой, крепче обнимая любимого за шею, и, поцеловав в губы, шепнула:

— Я уже получила самый главный подарок в этой жизни, когда ты подарил мне своё сердце…

Он замер, вслушиваясь в мой тихий шёпот, а затем на миг прикрыл свои колдовские глаза, и, наклонившись, снова впился в мои губы обжигающим сладостным поцелуем.

Оказываясь под ним, я неизменно переставала соображать, а мои руки начинали жить своей жизнью, делая то, чего я бы не позволила им при свете дня. Но в полутемной спальне им это было можно. Им было можно все.

И эти самые руки были намного смелее их хозяйки, все ещё прятавшейся за смущенными улыбками, в то время как её пальцы уже полностью расстегнули рубашку и стягивали её с широких плеч склонившегося надо мной Чонгука.

Он нетерпеливо повёл плечом, помогая мне избавить его от мешающей одежды, и его горячая бархатная кожа почти обожгла кончики моих пальцев, которыми я принялась нежно водить по его широкой сильной спине и плечам.

Бедра Чонгука настойчиво прижимались к моим, когда он лёг между ними, вжимая меня в постель своим сильным полуобнаженным телом, заставляя гореть и плавиться под ним, вместе с ним.

От чувственных движений его крепких скульптурных бёдер, имитирующих секс, внутри все вспыхивало, и я прижималась к нему все теснее, настолько близко, что между нашими телами почти не оставалось воздуха, блуждая жадными руками по его спине и плечам, зарываясь в мягкие, шелковые, чёрные, как ночь, волосы.

Он тихо стонал мне в губы и тяжело дышал, опираясь на руки над моей головой и скользя тёплыми и невозможно мягкими губами по моему подбородку, скулам, линии челюсти, спускаясь к шее и оставляя на ней дорожку из влажных поцелуев.

Я обожала, когда он целовал меня в шею, и он это знал, не спеша даря мне эту чувственную ласку и наслаждаясь сам моими беспомощными стонами, когда меня начало накрывать волнами сладкой дрожи уже от этих относительно невинных касаний. А ведь он ещё даже меня не раздел, продолжая осыпать ленивыми неторопливыми поцелуями только мои обнажённые плечи и шею, время от времени возвращаясь к приоткрытым от частого дыхания и стонов губам.

Он всегда прекрасно знал, как довести меня до экстаза одними поцелуями…

Его дыхание участилось, став прерывистым и неровным, когда его губы плавно перетекли ниже, целуя мою шею и слегка прикусывая, а горячие уверенные руки провели вниз по моим плечам, стягивая бретельки пижамного топа, и он стал выцеловывать мои ключицы, не спеша подбираясь к часто вздымающейся груди тёплыми губами.

Я прикрыла глаза и выгнулась навстречу его ласковым губам, позволяя ему все. И только чувствовала, срываясь на тихие вздохи и стоны, когда от каждого касания по спине прокатывалась волна томительно - сладкой дрожи, а обнажённая кожа покрывалась мурашками и от ночной прохлады, и от жара его настойчивых губ.

Тонкий шёлк топа сполз мне под грудь, обнажая её, и Чонгук рвано выдохнул, приникая к ней губами, целуя и посасывая, и мягко сжимая длинными чуткими пальцами.

Теперь его ласки перешли уже на другой уровень, из невесомо нежных превратившись в томительно - чувственные и мучительно - сладкие, заставляя желать большего и тянуться к нему, нетерпеливо приподнимая бедра и вжимаясь в его твёрдый пах.

Господи… Мне было так хорошо…

Не спеша перекатывая во рту напряжённые бусинки сосков, он лениво улыбался, опаляя мою обнаженную кожу тёплым дыханием, скользя руками вниз, поглаживая мою талию и бедра, и откровенно наслаждаясь тем, как отзывчиво я реагирую на все, что он делал.

Ещё с самой первой нашей ночи Чонгук всегда заботился о моем удовольствии, делал все, чтоб мне было так хорошо, чтобы я не могла ни о чем думать не только всю ночь, но и весь следующий день… Ни о чем, кроме него, пока его губы вновь не коснутся моих, заставляя расслабиться, и, повиснув у него на шее, забыть обо всех тревогах.

Спустившись поцелуями вниз по моему животу, он медленно стянул пижамные шортики по моим ногам, не сводя с меня жгучего тёмного взгляда, и я, прикусив губы, тоже смотрела на него.

Смотрела, не отрываясь, не смея отвести глаз и почти не дыша, наблюдая за тем, как он полностью раздевается, с ленивой и откровенно искушающей улыбкой глядя на меня, ведь знал, как прекрасен, и как мне нравится смотреть на него. И я продолжала смотреть ему в глаза, словно попав в их плен, когда он вновь наклонился ко мне и, обняв ладонями моё лицо, снова поцеловал: жарко, властно, подчиняюще, раздвигая коленом мои ноги и ложась на меня сверху.

С моих губ слетел судорожный вздох, переходящий в стон, когда бархатная головка его твёрдого члена скользнула между моих бёдер, и он одним мягким толчком проник в моё тело, приглушенно застонав от наслаждения и уткнувшись мне в шею, тяжело дыша и полностью заполняя меня собой. Заполняя каждую клеточку моего тела своим теплом, нежностью и ароматом, заполняя моё сердце любовью к нему.

Я задрожала, прижимаясь ближе, чувствуя, как внутренние стенки раскрываются, поддаваясь под его мягким напором, и тихо застонала, когда он начал медленно двигаться, покрывая мою шею жаркими поцелуями, и сам срываясь на хриплые полустоны.

Мои руки блуждали по его спине и плечам, а его изящные пальцы зарывались в мои распущенные, разметавшиеся по подушке волосы, и мы вместе двигались в одном неторопливом чувственном ритме этого древнего танца, как два языка жаркого пламени, вьющихся друг вокруг друга, сливающихся вместе и вновь расходящихся…

Чувствовать друг друга вот так, кожа к коже, когда не было никаких преград и запретов, а границы сознания стирались, обнажая не только тела, но и души и обостряя все чувства до предела, - именно в такие моменты мы позволяли друг другу увидеть себя настоящих, беззащитных, ранимых и полностью открытых. И это было самым прекрасным, что со мной случалось за всю мою жизнь. Я всем сердцем чувствовала его любовь...

Переплетая наши пальцы и удерживая их в своей надёжной тёплой хватке, проникая в моё тело мягкими размеренными толчками, Чонгук постепенно ускорял темп, зацеловывая мои приоткрытые губы, заставляя почти терять сознание от наслаждения, которое я испытывала в его сильных уверенных руках, и лихорадочно шептал в них :

— Ты только моя, Лис… Я люблю тебя…

Я хотела ответить ему, сказать, что тоже люблю его , но с моих губ слетел лишь глухой стон, когда меня накрыло обжигающей волной, и все вокруг окутала непроницаемая бархатная тьма, такая же ласковая, как его губы…